Будет кровь

Бабушка всегда знала, когда Чак ей врал; в тот вечер Чак понял, что он тоже знает, когда бабушка врет ему. Все сразу стало понятно по тому, как она отвела взгляд и уставилась в телевизор, словно ее очень заинтересовало происходящее на экране, хотя Чак точно знал, что бабушке по барабану любой бейсбол, даже чемпионат Мировой серии.

– Пить ему надо меньше, – сказала бабушка, и на этом разговор завершился.

Может быть, так и было. Может быть. Но с того вечера Чак начал бояться башенки с ее вечно запертой дверью на вершине короткой (всего шесть ступенек) узкой лестницы, которую освещала единственная голая лампочка, свисавшая с потолка на черном проводе. Однако не зря говорят, что страх притягателен, и иногда, когда бабушки с дедушкой не было дома, Чак отваживался подняться по этой лестнице. Он вставал перед дверью, трогал висячий замок, морщился, если тот бряцал (ведь шум мог потревожить призраков, обитавших в башне), и быстро спускался, с опаской оглядываясь на дверь. Легко было вообразить, как замок открывается и падает на пол. Как дверь скрипит на несмазанных петлях. Если бы что-то подобное произошло, Чак бы, наверное, умер от страха.

4

Подвал же, напротив, был вовсе не страшным. Его хорошо освещали яркие люминесцентные лампы. Когда дедушка вышел на пенсию и продал свою сеть обувных магазинов, он устроил в подвале столярную мастерскую, где проводил много времени. Там всегда приятно пахло опилками. В самом дальнем углу, вдали от строгальных, ленточнопильных и шлифовальных станков, трогать которые строго-настрого запрещалось, Чак нашел большую коробку, набитую старыми дедушкиными книжками о братьях Харди. Истории были хоть и старомодными, но интересными. Однажды Чак сидел в кухне, читал «Зловещий указатель» и ждал, когда бабушка вынет из духовки противень с печеньем. Вдруг она подошла и вырвала книжку у него из рук.

– Ты все-таки достоин лучшего, Мальчак. Пора повышать свой читательский уровень. Сиди здесь, никуда не уходи.

– Я только-только дошел до самого интересного! – возмутился Чак.

Бабушка фыркнула, как умеют фыркать только еврейские бобэ.

– Ничего интересного здесь быть не может, – сказала она и ушла, забрав книжку.

Взамен она принесла Чаку «Убийство Роджера Экройда».

– Вот тебе стоящий детектив, – сказала она. – По-настоящему интересный. Не тупые истории про каких-то подростков, которые носятся как очумелые. Считай, что это твое приобщение к большой литературе. – Она на секунду задумалась. – Ладно, это, конечно, не Сол Беллоу, но тоже неплохо.

Чак начал читать исключительно для того, чтобы угодить бабушке, но вскоре увяз с головой. За год он прочитал почти две дюжины романов Агаты Кристи, из них пару-тройку о мисс Марпл, но Эркюль Пуаро ему нравился больше. Месье Пуаро с его щегольскими усами и могучим мозгом из «маленьких серых клеточек». Однажды во время летних каникул Чак читал «Убийство в “Восточном экспрессе”», лежа в гамаке на заднем дворе, и его взгляд случайно упал на башенку на крыше дома. Интересно, подумал Чак, а как месье Пуаро приступил бы к расследованию этой тайны.

Ага, сказал он себе. А потом: Voilà^[15], – так было даже лучше.

Когда бабушка в следующий раз испекла черничные кексы, Чак спросил, можно ли отнести несколько штук миссис Стэнли.

– Как хорошо ты придумал, – сказала бабушка. – Конечно, можно. Только прежде чем переходить через улицу, обязательно убедись, что там нет машин.

Она всегда так говорила, когда он собирался куда-то пойти. И теперь, когда Чак задействовал свои маленькие серые клеточки, он подумал, что, возможно, бабушка напоминает ему об этом не просто так. Возможно, она постоянно держит в голове случай с малышом Джеффри.

Бабушка была полноватой (и с годами полнела все больше), но миссис Стэнли была по-настоящему толстой, раза в два толще бабушки. Пожилая вдова, она кряхтела при каждом шаге, дышала с присвистом, как проколотая шина, из которой выходит воздух, и вечно ходила в одном и том же розовом шелковом халате. Чака мучило смутное чувство вины, что он заявится к ней с угощением, которое явно не будет способствовать похудению, но ему надо было добыть информацию.

Она поблагодарила его за кексы и спросила – он был уверен, что так и будет, – не зайдет ли он в гости.

– Я заварю чай!

– Спасибо, – сказал Чак. – Я не пью чай, но с удовольствием выпил бы молока.

Они уселись за стол в маленькой кухне, залитой ярким июньским солнцем, и миссис Стэнли спросила, как дела у Алби и Сары. Чак, памятуя о том, что все, что он скажет за этим столом, станет известно всему кварталу уже сегодня, ответил, что у них все хорошо. Но Пуаро говорил, что для того, чтобы что-нибудь получить, надо что-нибудь дать, и поэтому Чак добавил, что бабушка собирает одежду для лютеранского приюта для бездомных.

– Твоя бабушка – святая женщина, – сказала миссис Стэнли, явно разочарованная столь скудными сведениями. – А как твой дедушка? Как эта бяка у него на спине? Он был у врача?

– Да, – ответил Чак и отпил молока. – Ему срезали родинку и отправили ее на анализ. Анализ хороший.

– Слава богу!