Будет скафандр - будут и путешествия

– Затем, что я не могу тебя нести! Я пробовала, но не могу. Ты слишком большой!

Я поразмыслил над этим. Разумеется, нести меня ей не под силу, с чего это ей вообще взбрела в голову такая идиотская мысль – меня нести? Я же вдвое больше, это я ее понесу… как только переведу дух.

– Вставай, Кип! Пожалуйста! – Она плакала навзрыд.

– Да ну что ты, маленькая, конечно, встану, раз ты так хочешь, – сказал я ласково.

Вставал я с гигантским трудом и, не помоги она мне, упал бы снова. Когда я окончательно поднялся на ноги, она помогла мне выровняться.

– Повернись кругом. Пошли.

Но ей все равно почти что пришлось нести меня, подставив плечи мне под правую руку и подталкивая. Каждый раз, когда мы подходили к порогу сорванных взрывом панелей, она либо помогала мне переступить через него, либо просто проталкивала вперед.

Наконец, мы достигли шлюза, и Крошка пустила в него воздух с внутренней стороны. Она отпустила меня, и я сполз на пол. Когда открылась внутренняя дверь, она обернулась ко мне, чтобы что-то сказать… и быстро начала снимать с меня шлем.

Я глубоко вздохнул. Голова закружилась и свет замерцал в глазах.

Крошка сказала, глядя на меня:

– Как ты себя чувствуешь?

– Я? Нормально. С чего бы мне чувствовать себя иначе?

– Давай я помогу тебе пройти в дверь.

Я не мог понять, зачем мне нужно помогать, но оказалось, что без ее помощи я действительно не смог бы двигаться. Крошка усадила меня на пол подле двери спиной к стене – я не хотел ложиться.

– Я так перепугалась, Кип!

– Почему?

Я никак не мог понять, почему она перепугалась. Разве Материня не сказала, что у нас все в порядке?

– Перепугалась, и все. Не надо было мне позволять тебе выходить.

– Но ведь надо было установить маяк.

– Да, но… А ты его установил?

– Конечно. Материня очень обрадовалась.

– Да, я уверена, что она обрадовалась бы, – сказала Крошка хмуро.

– Она и обрадовалась.

– Хочешь чего-нибудь? Помочь тебе снять скафандр?

– Ммм… пожалуй, пока нет. Ты не принесешь мне воды?

– Одну минуту!

Крошка вернулась с водой. На самом деле я не так хотел пить, как мне казалось, от воды мне даже стало нехорошо. Крошка смотрела на меня, а потом спросила:

– Можно я тебя на немножко оставлю одного? Тебе не будет плохо?

– Да ну, что ты.

Мне, конечно, было плохо, все тело начинало болеть, но она все равно ведь ничего не сможет с этим сделать.

– Я быстро.

Крошка начала застегивать шлем, и я с отвлеченным любопытством заметил, что она одета в свой собственный скафандр – мне почему-то казалось, что на ней был скафандр Тима. Я услышал, что она идет к шлюзу, и понял, куда она направилась и зачем. Я хотел сказать ей, что Материне лучше было оставаться там, потому что здесь она может… может… Даже сам с собой я не хотел думать, что ее тело начнет здесь разлагаться.

Но Крошка уже ушла.

Вряд ли она отсутствовала больше пяти минут. Но точно не знаю, потому что сидел с закрытыми глазами и как-то ни на что не реагировал. Потом увидел, как открылась внутренняя дверь, и в ней показалась Крошка, неся Материню в руках.

Крошка положила Материню на пол в той же позе, в которой я видел ее в последний раз, потом сняла свой шлем и заплакала.

Встать я не мог – слишком болели ноги. И руки тоже.

– Крошка, милая… не плачь, пожалуйста. Этим не поможешь.

Она подняла голову.

– Все, я уже отплакалась. Больше не буду.

Больше она не плакала.

* * *

Сидели мы долго. Крошка опять предложила помочь мне снять скафандр, но попытка вылезти из него вызвала такую боль, особенно в руках и ногах, что я попросил ее перестать. Она забеспокоилась.

– Ой, Кип, кажется, ты их отморозил.

– Возможно. Но теперь ничего не поделаешь, – я скорчился от боли и сменил тему. – Где ты нашла свой скафандр?

– А-а… – На лице Крошки появилось возмущенное выражение, тут же сменившееся почти веселым. – Ни за что не догадаешься! Внутри скафандра Джока.

– Действительно, не догадался бы. Прямо как «утраченное письмо».

– Как что?

– Да нет, ничего. Просто как-то не думал, что Черволицый обладал чувством юмора.

Вскоре после этого мы пережили еще одно землетрясение, очень сильное. Будь здесь люстры, они заплясали бы, а пол заходил ходуном.

– Ой! Почти так же сильно, как в прошлый раз, – вскрикнула Крошка.

– Пожалуй, намного сильнее. То, первое, было совсем слабое.

– Да нет, я о том, которое случилось, когда ты ушел наружу.

– Разве тогда было землетрясение?

– Разве ты его не почувствовал?

– Нет, – я пытался вспомнить. – Может быть, оно-то и сбросило меня в «снег».

– Ты свалился с дороги? Кип!

– Ничего, обошлось. Оскар мне помог.

Еще толчок. Я не обратил бы внимания, но меня сильно тряхнуло и боль в теле резко усилилась. Тряхнуло достаточно сильно, чтобы туман в голове рассеялся, и я понял, что нет нужды так страдать от боли.

Ну-ка, ну-ка, лекарство у меня справа, а запас кодеина чуть дальше.

– Крошка? Ты не принесешь мне еще немного воды?

– Конечно, принесу.

– Я хочу принять кодеин. Но от него я могу заснуть. Можно?

– Ты обязательно должен поспать, если сможешь. Сон тебе необходим.

– Пожалуй, да. Который час?

Она ответила, а я не поверил своим ушам.

– Неужели прошло больше двенадцати часов?

– С чего?