Будни

И они условились встретиться в субботу в Доме культуры.

На это первое свидание Дашу собирало все отделение связи. Почтальонша Тая дала ей свой синий выходной берет.

— Ходишь в платке, как колхозница, — ворчала Тая, надвигая берет на Дашины брови. — Между прочим, воли его рукам не давай. Солдату — только бы полапаться. Он взял увольнительную, ему надо во время уложиться.

Толстая телеграфистка Нина надела на Дашу свои бусы и предупредила:

— Главное смотри, чтоб не выпивши был.

Клава, с поселкового радиоузла, дала свой желтенький жакет.

— Не слушай ты их, — сказала Клава. — Солдат такой же человек, как и все. Среди них тоже попадаются самостоятельные. Может, и найдешь свое счастье.

Клава была старше и добрее других женщин-связисток. Она считала, что есть где-то на свете счастье, оно лежит неподобранное, как клад, важно только найти его и отломить свою долю.

В субботу Даша пошла на танцы вместе с почтальоншей Таей. Они пришли, когда зал Дома культуры был уже сильно заполнен. Пустой военный грузовик стоял неподалеку от подъезда. Оглушительно играла радиола. Таю тотчас же, прямо от дверей подхватил кто-то из местных ребят и повел в колышущуюся толпу. Даша остановилась у стены, не прислоняясь к ней, чтобы не запачкать мелом чужую кофточку.

Только сейчас она сообразила, что ведь они с Петей не договорились, как узнают и найдут друг друга в этой толпе. Потихоньку, вроде бы скучая, она стала выискивать глазами парней в солдатских гимнастерках.

«А может, он офицер?» — подумала Даша, и она стала прикидывать, мог ли офицер произносить все те слова, что говорились ей по телефону. Получалось — мог.

Потом она стала думать, брюнет он или блондин. Она уже видела, как он улыбается, как кладет свою твердую большую руку ей на спину и вертит под музыку по всему залу, — у нее захлестнуло сердце.

Танцующие пары топтались подле Даши, она стояла у стены в ряд с пожилыми людьми, пришедшими поглазеть на молодежь. Пожилым людям казалось, что веселье в зале какое-то ненастоящее, не такое, как было когда-то. Лысый счетовод сельпо стал пробираться в центр зала, желая показать присутствующим свои особенные коленца. Но толпа выдавила его обратно к стене рядом с Дашей.

Радиола на минуту умолкла. К Даше протолкалась румяная, задыхающаяся Тая. Указывая на кого-то глазами, она шепнула:

— Чего стоишь? Твой-то дожидается тебя.

И, взяв Дашу за руку, повела через весь зал.

У противоположной стены, привалившись плечом к ней, стоял рослый губастый сверхсрочник. Он обводил своим победительным взглядом всю эту гражданскую мелочь, набившуюся сюда в Дом культуры.

Подтягивая за собой упирающуюся Дашу, Тая подошла к нему.

— Товарищ военный, — сказала Тая, — у нас к вам имеется один вопросик. Вы случайно никого не дожидаетесь из лиц женского пола?

— Наше дело такое, — сказал сверхсрочник, лениво приосаниваясь. — Мы их всегда дожидаемся.

— Шутки тут неуместны, — отрезала Тая. — Одной гражданочке был даден звонок. Желательно выяснить, не являетесь ли вы тот человек, которому была обещана встреча?

— Почему же не встретиться, — сказал сверхсрочник, делая шаг к Тае. — Встреча зависит лично от нас.

Снова заиграла радиола. Хозяйским жестом сверхсрочник взял Таю за спину, сдвинул свою руку пониже и толкнул Таю впереди себя под первые такты музыки.

Даша осталась одна. И когда она осталась совсем одна, к ней робко шагнул щуплый востроносенький солдат — до той поры он стоял в тени сверхсрочника.

— Я Петя, — сказал солдат. — Будем знакомы.

В этот первый вечер они мало разговаривали. Только стояли друг подле друга. Раза два солдат брался танцевать с Дашей, но сапоги его быстро запутывались в ее туфлях. Остановившись посреди зала, Петя пережидал музыку, не выпуская из своей намокшей ладони Дашину руку.

Даша не могла вспомнить потом, о чем же они все-таки разговаривали в этот вечер. Ей только сразу стало жалко солдата. Жалко, что он наголо остриженный, что у него мятая, выцветшая гимнастерка с грязным подворотничком на тоненькой, ломкой шее. И себя она тоже пожалела. И так ей стало хорошо оттого, что она жалеет и его и себя, потому что тогда сразу оказывалось, что они чем-то связаны.

А солдат Петя уже год трубил действительную и за этот год впервые обнимал женщину, потому что ребята из стройроты, куда бы они ни приезжали, всегда поспевали раньше его, а потом в казарме, разуваясь и раздеваясь перед сном, выхвалялись друг перед другом своими скорыми, легкими атаками.

Обнимая Дашу, солдат думал, что, может, сегодня и ему что-нибудь посветит. Думал он об этом без особой страсти, робея от собственных нахальных мыслей. В толпе танцующих Петя различал своих стройротских — чаще других попадался на глаза сверхсрочник. Пете казалось, что сверхсрочник подмигивает ему, бодря и обнадеживая его.

После танцев он пошел провожать Дашу домой. На улицах поселка было темно, два фонаря горело только у входа в Дом культуры. Даша жила неподалеку, но, чтобы подольше побыть с солдатом, сказала ему, что дом ее стоит в конце поселка.

Они шли в темноте.

— Давно здесь живешь? — спросил Петя. — Ты сама откуда?

— Из-под Тамбова.