Будни Ада (СИ)

В небольшом супермаркете в соседнем здании мы встретили тех троих, Большого, Засаленного и Даму с красивым пропитым лицом. Они стояли возле полок со спиртным и придирчиво разглядывали этикетки, эмоционально общаясь. Мы подошли ближе, нас тоже заметили, улыбнулись нам, как старым добрым приятелям, после чего Большой продолжил говорить своим спутникам:

- Что, собственно, нужно человеку? Правильно - немного тепла, чуточку свободы и максимум воображения. Но нет же, мы мучаем себя какими-то эфемерными страстями, пустыми целями, низменными импульсами. Мы ищем славу, богатство, власть, но даже не понимаем, какой это все тлен. Вот то, что мы сейчас делаем с вами, друзья мои, это тоже самое, это лишь желание подчеркнуть наш статус. Мы сублимируем все наши грехи, все нашу суетность, в выбор напитка, чтобы через него подчеркнуть свою избранность. Но я призываю вас, нужно быть проще, не нужно навешивать на себя оковы элитарности, достаточно просто включить воображение! Поэтому предлагаю отказаться от виски и купить, как простые русские люди, водки. И начать воображать! Постоянно воображать, что это не какая-то осетинская тошниловка, а настоящий ABSOLUT. Вместо санкционкимы непременно купим наш отечественный, наш русский, наш народный "Сырный продукт", вместо хамона закусим "Колбасным продуктом", а даму побалуем отечественным краснодарским портвейном-блевалкой, и пускай воображает, что это испанский Гран Ресерва...

После этой речи Большой поставил бутылку дагестанского коньяка на полку и стал набивать корзину дешевой водкой и бормотухой, добавив ко всему этому две двухлитровые "сиськи" пива. Мы последовали их примеру...

Тех троих мы встретили через пару минут перед входом в гостиницу. Большой рассержено объяснил нам, что эта жаба, этот гостиничный вертухай (видимо, имелась в виду дежурная по гостинице) запретила курить внутри. Мы согласились, что запрет курить в общественных помещениях - это проявление тоталитаризма, и что те пидоры, которые приняли подобный закон, смерти достойны, и тоже закурили за компанию. Чебурашка достал из пакета "сиську" пива и пустил по кругу. После чего мы предложили этим троим объединить наши усилия в борьбе с купленным алкоголем, и делать это у нас в номере, ибо их одноместные комнатушки не вместят столько народу. Эти трое радостно согласились, ибо у них был только один большой пакет на троих, у нас же их было привычное число - пять.

Мы и наши новые знакомые уже выпили ранее в кафе, поэтому не случилось этой неловкой трезвой заминки в общении, когда все стараются быть деликатными, но не знают, как это правильно делать. Мы сразу, без всякой прелюдии, начали пить и закусывать, о чем-то спорить, подшучивать друг над другом. С каждым новым стаканчиком фамильярность и пошлость поднимались на три или четыре уровня, хотя были и откаты к назад, к культуре. Периодически всплывали темы про утраченное величие русского балета, про философию толстовства, про поэзию Серебряного века.

Через полчаса я вышел покурить. За компанию со мной вышла и Дама. Мы некоторое время стояли молча, хотя я и замечал на себе ее липкие влажные взгляды. Мимо прошел какой-то парень, с интеллигентным лицом, длинными темными волосами и с бородой, в белой майке с надписью "Я ЕСТЬ БОГ!", улыбнувшись мне на ходу. "Педик, что ли? Или хипстер?" - подумал я и глубоко затянулся. И тут Дама заговорила со мной:

- Вы откуда?

- Мы из Сибири.

- Вы настоящий сибиряк? Как здорово! Я много слышала про сибирское здоровье. Это действительно так?

Патриотические струны моей души были задеты, я сделал морду максимально важной и сказал:

- Конечно, клянусь Единой Россией!

(Дама)

- А еще какие у сибиряков есть добродетели?

- Ну, то да се...

- Как это увлекательно, заинтригована!

- А вы сами-то откуда?

- Ну, мы-то из Москвы.

- А тут, что делаете, если не секрет?

Дама выбросила бычок и достала новую сигарету, я как истинный джентльмен прикурил ей своей зажигалкой.

- Я, право, даже не знаю, рассказывать ли вам все это? Это же так скучно и так банально.

- Мадам, я настаиваю! Мне в вас буквально все интересно!

В тот момент я не врал, алкоголь действовал на меня как афродизиак, и я готов был ей вдуть, даже если бы мне пришлось выслушивать целый вечер ее бредни. Хотя, остатками трезвого сознания я понимал, что это только мечты, и ничего такого не предвидится, ну разве что все-таки придется слушать ее бабские залипухи. Но остаточные явления трезвого рассудка не очень-то мешали моему интересу к тому, что скажет эта дама.