Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

– Догадывалась, – произнесла Маргарет. – Не верю, что садистские наклонности, которые у твоего отца, определённо, были, способны так запросто исчезать. Особенно, если под боком в режиме двадцать четыре на семь находится некто, чрезвычайно раздражающий. Тут и самого терпеливого человека посетит желание причинить боль, а уж если о терпении речи не заходит, то и вовсе нелогично рассчитывать на счастливый финал. Я несколько раз задавала Еве вопросы, но она неизменно повторяла, что у вас всё отлично, а я просто ненавижу брата, потому говорю о нём гадости. Ну да. Несомненно.

Маргарет выразительно подвигала бровями.

– Ты обмолвилась о раздражающих людях, – протянул Рекс. – Это о…

– Твоей матери? Да.

– Она всегда говорила, что у них с отцом была неземная любовь.

– Ты верил?

– Не особо.

– И правильно делал.

Тогда-то Маргарет и взяла на себя смелость – поведать Рексу об истинном положении вещей, полностью перечеркнув всё, что прежде говорила Ева, с горячностью доказывая, будто их с Филиппом истории любви позавидовал бы Голливуд, случись кому-нибудь из журналистов ознакомиться с жизнеописанием семьи Мюррей.

Нельзя сказать, что Рекс сильно удивился. Он изначально сомневался в правдивости материнских рассказов, а новая версия идеально совпала с его представлениями. Вынужденный брак, давший шанс перебраться в Лондон и начать своё дело. Постепенное осознание, что здесь, на расстоянии, тесть уже не столь влиятелен, да и с годами он сильнее не становится…

Финал истории весьма трагичен, однако стоит признать, что могло быть и хуже. Рекс точно знал, что могло. Вероятно, отдавая себе отчёт в происходящем, он понимал, что однажды отец способен каждого из них не только ударить, но и убить. Удивительно, как этого не понимала Ева, продолжавшая верить в прекрасного мужа, сделавшая его объектом бесконечного поклонения и требовавшая от Рекса уважения к отцу.

Сейчас разговаривать об этом было уже бессмысленным. Рекс не любил ворошить прошлое, считая это занятием чем-то, схожим с некрофилией.

Он сам крайне редко возвращался к воспоминаниям, предпочитая жить сегодняшним днём. Маргарет разделяла точку его зрения, а Ева… Ева, потратив несколько недель на меланхолию, с потерей всё-таки смирилась и теперь сосредоточилась на активном построении личной жизни, желая найти себе достойного супруга.

Семейными делами она не занималась, перебросив все обязанности на родственницу. Маргарет не возражала. Помимо обязанностей по ведению гостиничного бизнеса, весьма и весьма процветающего, стоит заметить, она с удовольствием взяла на себя заботу о племяннике, сожалея, что не может переоформить документы и официально назвать его своим сыном.

Рекс перебрался в дом тётки три года назад, убедившись, что мать начала вести нормальный образ жизни, прекратив лежать днями в постели и гипнотизировать взглядом стены.

Он не мог утверждать наверняка, но, кажется, Маргарет его присутствие радовало намного сильнее, чем Еву, уделявшую сыну не более десяти минут в день. При хорошем раскладе и если находилась в хорошем настроении. Иногда ограничивалось исключительно приветствием по утрам и пожеланием спокойной ночи. Ни разговоров во время ужина, ни совместных дел. Ничего.

Кажется, после смерти Филиппа Ева решила перенять его эстафету и начала воспринимать сына исключительно в качестве раздражающего элемента повседневности.

Рекс своим переездом подарил ей свободу от себя и от обстоятельств, позволил вдохнуть полной грудью.

Рекса сложно было назвать специалистом в деле решения проблем личного характера, но кое-что он в этом всё-таки понимал. Оттого вдвойне озадачился реакцией Льюиса, выходившей за рамки понимания, порождавшей невероятное количество вопросов. Рекс чувствовал, что не успокоится до тех пор, пока не отыщет ответы на каждый из них.

Он впервые столкнулся с этим явлением, а потому не представлял, какие шаги следует совершать, чтобы вплотную подобраться к разгадке тайны. Льюис совершенно точно не планировал устраивать вечер откровений, перспектива получить информацию из первых уст не представлялась реальной.

Рексу предлагалось пойти в обход.

Одноклассники стать источником информации тоже не могли.

Льюис разговаривал, не хранил молчание круглыми сутками. Оказываясь в школе, он обменивался с одноклассниками парой-тройкой фраз в день, но все они оказывались отвлечёнными, не имеющими никакого отношения к его жизни и процессу становления характера. Все эти люди приходились Льюису только одноклассниками, а не приятелями. О друзьях и заикаться было глупо.

Альберт и Эштон никогда не говорили этого вслух, но Рекс и сам видел, что товарищи по театральному клубу находят его увлечение нелепым. Не понимают, какие причины заставили его сосредоточиться на личности соседа по комнате. Если понимают, то втайне над этим посмеиваются. При желании можно найти куда более интересные варианты. На территории академии. За её пределами и подавно.

Рексу не нужны были другие варианты.