Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

– Сделаю вид, что проникся и раздулся от гордости, а потому пребываю в невероятно хорошем настроении и сегодня не стану провоцировать скандалы с применением физической силы. Подраться мы можем в любой другой момент, – произнёс Роуз совсем недоброжелательно. – Надеюсь, тогда нас никто разнимать не кинется, и я отведу душу.

Он тоже скрестил руки на груди, принимая закрытую позу, давая понять, что общаться с данным человеком не желает.

– Чтобы махать кулаками, даже повод особый не нужен, – отпарировал Кай. – Решить возникшие проблемы с помощью слов намного труднее, но только к этому умению ещё нужно прийти. И вырасти. В определённом плане.

– Ты, конечно, дохрена взрослый, – прошипел Роуз.

– Не совсем. Что признаю. Без удовольствия, но признаю. Собственно, я пришёл, чтобы поставить тебя в известность. Я не убегаю от ответственности, просто не хочу принимать опрометчивые решения, только и всего.

Ответа он уже не ждал, удалился, оставив Роуза в одиночестве.

Иллюзий не питал, в чудеса не верил, потому вполне заслуженно сомневался в стремительных переменах отношения Роуза. Тот, как пылал гневом, так и продолжал пылать, придерживаясь выбранной прежде линии поведения, не задумываясь о полезной тактике, именуемой манёврами. Но, стоило признать, что реакция Роуза Кая мало интересовала. Ему нужно было разрешить противоречия, возникшие в отношениях с Джессикой, а потом и с родителями, зная, что они его по голове за такое не погладят и, вполне возможно, начнут требовать заключения брака. Даже, если того не хотят члены семьи Астерфильд.

Окончательно расставив приоритеты, Кай с головой погрузился в учебный процесс, желая прийти к финишу одним из первых, с лучшими результатами, не меньше.

Время, отведённое под A-level, промелькнуло незаметно, будто один день. Казалось бы, только сегодня они сдавали самый первый из экзаменов, а вот уже все испытания остались позади, в шкафах дожидаются заветного часа шапочки и мантии, а ворота школы распахиваются, чтобы закрыться за спинами учеников навсегда.

Пережив торжественное событие, Кай впервые осознал, насколько вымотан происходящим. В перспективе вновь замаячило то самое эмоциональное истощение, бесконечная усталость и равнодушие ко всему, что происходит вокруг. Несколько дней Кай проспал, ничего не делая, ни о чём не думая и ничего не планируя.

Когда усталость отступила, он вновь вернулся мысленно к ситуации с Джессикой. Эмоции, захватившие и заставившие взорваться, наговорив гадостей Герде и подравшись с Розарио, окончательно улеглись. И вот теперь-то Кай пришёл к выводу, что готов отправиться на переговоры, не зная, к какому результату они приведут, но одинаково логичными считая, как благоприятный, так и не очень, исход дела.

Было ли ему страшно? В определённой степени, да.

Страх появился тогда и сейчас никуда не делся, он просто изменился, приобретя иные свойства. В момент, когда Розарио впервые заикнулся о беременности сестры, Кай испытал то самое чувство, принятое называть страхом иррациональным, безграничным. Новость застала врасплох и растерзала на клочки. Как будто разом поставила крест на жизни, уничтожила перспективы и залила будущее чёрным цветом. Кая прижали к стене, а он ненавидел подобные поступки. Он не начинал шумно дышать, ожидая удара под дых. Он стремился ответить сопернику достойно и для реализации этой задумки выбрал самый лёгкий путь.

Частично было стыдно, но Кай понимал: окажись он в той же ситуации повторно, поступил бы точно так же. Может, не приторно и рафинировано, зато предельно откровенно, без напрасных реверансов и попыток казаться лучше, чем он есть на самом деле.

В конце концов, нелепо требовать от него чего-то сверхъестественного. Например, безошибочных решений, принятых в любой ситуации, независимо от степени её сложности. Каким бы сдержанным и максимально продуманным молодым человеком, Кай не пытался казаться, а реальность всегда говорила одно и то же. Он такой же человек, как и все остальные, а, значит, ему свойственно оступаться, совершать ошибки, чтобы затем либо безнадёжно запустить ситуацию, позволив проблемам превратиться в снежный ком, и однажды оказаться погребённым под ним. Либо принять случившееся к сведению, научиться чему-нибудь, сделать правильные выводы и открыть новое достижение в жизненном опыте.

Поплескав водой в лицо, Кай потянулся за полотенцем. Промокнул им капли воды и потянулся к телефону, лежавшему на краю ванны.

Общая нервозность никуда не делась, продолжая периодически напоминать о себе, но решимость эти слабые попытки перекрывала.

Кай набрал номер и стал ждать ответа, не особо надеясь на удачу, но, зная, что сдаваться не станет. Если понадобится, он будет круглыми сутками караулить у нужного дома, но встречи добьётся – только бы больше не находиться в подвешенном состоянии.

Ответ не заставил себя ждать. Джессика не пыталась играть в обиженную девочку, не набивала цену, нарочно отклоняя вызов и забрасывая номер в чёрный список. Она о понятиях дипломатии имела чётко обозначенное представление, во многом пересекавшееся с точкой зрения Кая.