Читаем Будни добровольца. В окопах Первой мировой полностью

…на Западном фронте предпринятые с величайшим презрением к смерти атаки французов и англичан в отдельных местах продавили наш фронт, но их прорыв, который при любых обстоятельствах должен был быть развит, провалился, как и все предыдущие попытки подобного рода. Господа, можно представить себе масштабы этого мощного столкновения, если учесть, что Франция в одной только Шампани разместила не меньше войск, чем те, с которыми Германия вступила в войну 1870 года. Нет таких слов, господа, что были бы достаточно глубоко прочувствованы, чтобы отдать долг благодарности Отечества нашим воинам, тем, кто, несмотря на беспримерный вражеский заградительный огонь, несмотря на огромное превосходство в численности, своими телами построил на пути врага стену, которую тот не смог одолеть. Вечная память всем, кто отдал жизнь за своих товарищей… Немецкий народ, непоколебимый в своей уверенности, в своих силах, непобедим. Нас оскорбляет, когда нас, идущих от победы к победе, стоящих далеко на вражеской территории, заставляют поверить, что мы уступаем в выносливости, в стойкости, во внутренней моральной силе нашим врагам, всё еще мечтающим о победе. Нет, господа, мы не поддадимся этим мыслям. Мы решительно продолжаем вести битву, которой пожелали наши враги, дабы исполнить то, чего требует от нас будущее Германии.

(Речь рейхсканцлера, 9 декабря 1915 г.)

7

Простое ожидание в обороне, допустимое само по себе, в долгосрочной перспективе не служит конечной цели. Благодаря превосходству в людях и материалах противники обладают значительно большей силой, чем мы. Вследствие этих процессов может наступить момент, когда простое соотношение сил не оставит Германии надежды. Способность наших союзников противостоять натиску врагов ограниченна, а наша, по крайней мере, не безгранична… Во Фландрии, к северу от хребта Лоретто, состояние почвы не позволяет совершать активные действия до середины весны. К югу, по мнению местного командования, им потребуется около тридцати дивизий. Столько же потребуется для наступления на северном участке. Но соединить эти силы в одном месте на нашем фронте невозможно.

(Генерал фон Фалькенхайн, доклад кайзеру Вильгельму, Рождество 1915 года)

8

Канцлер:

…Нас оскорбляет, когда нас… в выносливости, в стойкости, во внутренней моральной силе…

Генерал:

…может наступить момент, когда… не оставить Германии надежды…

Канцлер:

…Немецкий народ непобедим…

Генерал:

…Способность противостоять натиску… по крайней мере, не безгранична.

9

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное