Будни ГКБ. Разрез по Пфанненштилю

— Подру-у-уга! Везет же людям! А ко мне только мама ходит да муж, когда в ночную не работает. Но я не жалуюсь, хорошо хоть так! Вон Ксюха третий день как поступила, — Катя кивнула в сторону стоящей напротив кровати, на которой лицом к стене лежала крупная светловолосая девушка в стареньком фланелевом халате, — а к ней только разочек какая-то фифа забежала и то с пустыми руками, пакетик сока прихватила бы или шоколадку на худой конец… Хотя чему я удивляюсь, странно другое — зачем она вообще Ксюху навещала…

— А почему странно? — не удержалась от любопытства Леля.

— Так не родственница она ей и на подругу не тянет — другого поля ягода. Ксюха девушка простая, судя по всему, небогатая, а дама та разодета была в пух и прах, все шмотки фирменные — поверь, я знаю о чем говорю. В ушах бриллианты с мой кулак, и духами от нее какими-то сладкими несло так, что нам потом пришлось палату проветривать.

— Мало ли какие у людей могут быть общие дела, — дипломатично заметила Ольга, косясь на неподвижно лежащую блондинку и чувствуя страшную неловкость от того, что они обсуждают человека в его же присутствии. — Может, это ее дальняя родственница или просто хорошая знакомая.

— Да какие там общие дела! — отмахнулась Катерина и, понизив голос до шепота, добавила: — Ксюху всю аж затрясло при ее появлении, села на кровати, набычилась и угрюмо так говорит: «Я, Маргарита Владимировна, обсуждать это с вами не хочу и не буду и прошу по этому вопросу меня больше не беспокоить!» О как! Отвернулась к стенке и молчок. Ну, та фифа поерзала на стуле немножко, повздыхала и убралась восвояси. Вот чует мое сердце, дело тут нечисто… Ксюха-то не москвичка, от нее за версту периферией попахивает, небось все родственники где-нибудь в Тмутаракани, такую каждый обидеть может. Но любопытно, что от нее могло понадобиться этой расфуфыренной тетке…

— А это чье место? — Стараясь перевести разговор с неловкой темы, Леля кивнула в сторону четвертой кровати. Она была идеально заправлена и даже застелена клетчатым домашним пледом, и только стопка глянцевых журналов да букетик ярких астр на тумбочке выдавали присутствие еще одной пациентки.

— Здесь Лерочка Троепольская лежит, хорошая девочка, скромная, вежливая, сразу видно — из приличной семьи, и муж у нее такой видный. Вон вчера приходил, цветочки принес, продуктов целый пакет, заботливый, одним словом, сейчас таких мало. Мужики все больше тунеядцы да лентяи пошли, им бы за юбку нашу спрятаться и сидеть как у Христа за пазухой. Только здоровьем Лерочка слабая. Все лечится, лечится, а толку чуть… Вчера вечером опять температура под тридцать восемь, слабость, тошнота, боли в животе. Я ей говорю: может, сглазил кто, чем без разбору лекарства глотать, лучше к колдунье сходи или бабку-знахарку пусть родственники поищут, а она только смеется да руками машет. «Ерунда все это, — говорит, — глупости и суеверия». Молодая еще, настоящей жизни не нюхала. Вот вы… извините, не знаю, как по имени-отчеству…

— Можно просто Оля.

— Вот вы, Оля, в порчу верите?

— Честно говоря, не очень, — виновато улыбнулась Леля и, бросив быстрый взгляд на подругу, с тоской подумала: «За что я-то страдаю, зачем ввязалась в беседу с этой не в меру любопытной дамой? На моем месте должна быть Варька, они быстро нашли бы общий язык с любительницей мистики, а в свободное от лечения время еще бы и клуб по борьбе с порчей организовали».

— А вот я верю! — с легким вызовом произнесла Катерина. — И в сглаз верю, и в порчу, и к бабкам хожу, и к ясновидящим, и знаете что я вам скажу…

Но договорить она не успела. На Лелино счастье дверь тихо скрипнула, и в палату впорхнула тоненькая хрупкая девушка. Густая копна пшеничных волос, обрамлявшая ее худенькое миловидное личико, была растрепана, огромные светло-серые глаза смотрели испуганно, она дышала тяжело, будто только что пробежала стометровку. Окинув быстрым взглядом комнату, девушка выпалила:

— Кать, а Вадик еще не приходил?

— Успокойся, не было твоего Вадика! А ты чего запыхалась, опять летела как угорелая? Небось лифта не дождалась и по лестнице пешком?

— Ага, пешком, — смущенно улыбнулась Валерия, — просто Вадик терпеть не может ждать…

— Правильно, давай-давай, бегай, а придет вечер — снова будешь лежать без сил и стонать от боли! Врачи и так в толк взять не могут, что с тобой происходит, а ты!.. — Катерина раздраженно махнула рукой и ехидно добавила: — Ничего с твоим драгоценным Вадиком не случилось бы, подождал бы минут десять, не развалился. Вот все про тебя Ульяне Михайловне расскажу. Она сегодня весь день на операциях, но перед уходом обещала заглянуть.

— Ульяна Михайловна? — Услышав знакомое имя, Ольга оживилась: — А ее фамилия случайно не Караваева?

— Точно, Караваева! Вы что, знакомы с нашим доктором?

— Все может быть! — Леля загадочно улыбнулась и пробормотала себе под нос: — Не устаю удивляться, насколько тесен мир! Любопытно, узнает ли она меня через столько лет…

Глава 2. Второе гинекологическое отделение