Будни и праздники императорского двора

Мазурка раздалась. Бывало,

Когда гремел мазурки гром,

В огромном зале все дрожало,

Паркет трещал под каблуком…

А. С. Пушкин

Фрейлина А. С. Шереметева в письме от 2 августа 1833 г. описала бал на Елагином острове: «Бал был очень красивый, и дамы были те же, как обыкновенно, кроме госпожи Бутурлиной… Я много танцевала. Из военных были почти исключительно только кавалергарды. Бал кончился в три часа, я вернулась домой очень усталая. Императрица довольно много танцевала, мазурку, между прочим, с Ланским» [901] . Выбор кавалера-поляка в данном случае понятен. В другом письме от 9 февраля 1834 г. А. С. Шереметева сообщала матери: «Мазурка давно отдана графу Литта (сыну обер-камергера. – А. В.)» [902] .

Великая княжна Ольга Николаевна вспоминала зиму 1838 г.: «В два часа, после обеда, за которым подавались блины с икрой, начинались танцы и продолжались до двух часов ночи. Чтобы ввести разнообразие, танцевали, кроме вальса и контрданса, танец, называвшийся "снежной бурей", очень несложный. Его ввел Петр Великий для своих ассамблей… Это было в то время, когда танцы, и особенно мазурка, достигли своего апогея. Мама любила танцевать и была прелестна. Легкая, как перышко, гибкая, как лебедь – такой еще я вижу ее перед собой в белоснежном платье, с веером из страусовых перьев в руках» [903] . На одном из вечеров у Карамзиных А. С. Пушкин пригласил на мазурку А. О. Россет-Смирнову. К мазурке приезжает на бал, который давал петербургский генерал-губернатор 26 декабря 1834 года, М. Ю. Лермонтов, чтобы объясниться в своих чувствах Е. А. Сушковой.

Писательница Н. А. Дурова («кавалерист-девица») в повести «Угол» повествовала о недавнем времени: «В это время мазурка была в величайшей моде и считалась самым грациозным танцем, тем более что знатоки и аматеры (франц. аматер – любитель, знаток. – А. В.) танцевального искусства оставили ему одни только приятности, а шум и стук и размашистые прыжки осудили на вечное изгнание. Итак, мазурка – модный танец, и точно как теперь пятьдесят раз за вечер протанцуют французскую кадриль, точно так тогда чаще всего являлась на сцену мазурка. Сообразно с этим господствующим вкусом раздавалось снова: Dziabet Komu do tego (польск. приглашение к мазурке – А. В.)» [904] . Антракт, когда можно было поговорить, тоже был важен. «А известно всем, когда-либо танцевавшим мазурку, – писала Н. А. Дурова, – что он даром не теряется» [905] .

Заезжий путешественник маркиз де Кюстин передал свои впечатления о бале в Михайловском дворце в 1839 г.: «При мне в Михайловском замке танцевали одни полонезы, вальсы да те выродившиеся контрдансы, какие на французско-русском наречии именуются кадрилями; даже мазурки в Петербурге танцуют не так живо и изящно, как в Варшаве. Русской важности никак не ужиться с бойкими, полными самозабвенного пыла истинно польскими танцами» [906] . Вероятно, император Николай I тоже сделал какие-то выводы, он пригласил для обучения этому из Варшавы нескольких лучших танцоров, среди которых был и Ф. И. Кшесинский, дед балерины Кшесинской. Сохранилось архивное дело о финансировании этой поездки» в размере 5000 руб. сер., датированное 2-18 февраля 1851 г. (сам список не сохранился) [907] . Уроки польских танцоров оказались востребованными. С 1853 г. Кшесинский постоянно жил в Санкт-Петербурге.

Вслед за вальсом во второй четверти XIX в. в Европе утвердился новый танец – полька. О. Ю. Захарова отмечает: «Некоторые исследователи находят ее истоки в старинном английском экосезе, именуемым также шотландским танцем. Сама полька родилась в Богемии ("pulka" по-чешски – "половина", в данном случае имеется в виду пол-шага в качестве основного па). Вена полюбила новый танец в 1839 г., а в 1840 г. танцмейстер Селлариус знакомит с полькой парижские салоны. Великая балерина М. Тальони разносит славу польки по всей Европе» [908] . В России полька стала популярной в 1840-х гг. Русские танцы допускались только как вставки.

Déjeuners dansants: костюмированные балы (балы-маскарады)

Традиция проведения маскарадов при императорском дворе восходит к петровским временам. Как отмечает историк И. В. Зимин, первый маскарад в Зимнем дворце при Екатерине II состоялся 22 октября 1763 г. Ежегодно организовывалось до восьми маскарадов, под которые отводились парадные залы второго этажа. Маскарады отличала сравнительная демократичность. Придворная контора выдавала билеты на маскарад с запасом (от 7 до 10 тыс.), но реально приходило несколько тысяч человек. Самый массовый маскарад при Екатерине II состоялся 29 октября 1776 г., на него пришло 2482 дворянина и 289 купцов [909] .