Будни и праздники императорского двора

При Павле I, тяготевшем к театрализованным зрелищам, маскарады проводились 22 июля в Петергофе, в день тезоименитства Марии Федоровны. Один из них, состоявшийся в 1798 г., описывает А. С. Шишков, который в тот день был дежурным при императоре и распорядителем маскарада [910] . Было многолюдно, но, наконец, императорская чета (Павел I ложился спать рано) удалилась. Шишков велел прекратить музыку. «Стали понемногу разъезжаться, – писал в своих записках Шишков, – но одна из зал наполнилась людьми, которые расселись по стульям и нейдут вон. Догадываюсь, что это господа и госпожи пешеходцы, пережидающие шедший в то время дождик, я решился напоследок велеть погасить свечки, и темнота вынудила их опорожнить залу. Поутру государь, увидя меня, спросил: "Чем кончился маскарад? Сам собою, или ты его кончил?" – Я отвечал: "Отчасти сам собою, а отчасти погашением свечек". – Он рассмеялся и сказал мне: "Ты очень хорошо сделал"» [911] .

Вероятно, именно этот праздник описывает французская портретистка Виже-Лебрен: «Когда я приехала к полудню на сей праздник, стояла прекрасная погода, а в парке уже теснилась огромная толпа. Мужчины и женщины были одеты в карнавальные костюмы, но без масок, исключая одного императора, надевшего розовое домино. Двор изощрялся в разнообразии и роскоши одеяний, я в жизни не видывала такого количества плащей, расшитых золотом, столько бриллиантов и перьев. Несколько оркестров услаждали слух той восхитительной роговой музыкой, каковую можно услышать только в России. Били фонтаны, отличающиеся в Петергофе чрезвычайным великолепием, помню огромный каскад, низвергающийся в канал с высокого утеса, под которым можно было пройти не замочившись. Когда вечером иллюминированы были дворец, парк и корабли, не был забыт и сей утес, являвший собой воистину магическое зрелище благодаря невидимости ламп, освещавших сии водяные своды, со страшным грохотом ниспадавшие в канал. Сей день сохранился навсегда в моей памяти как прекраснейший из праздников, на какой только способна фантазия коронованной особы» [912] .

Упоминавшаяся роговая музыка представляла собой оркестр, составленный из усовершенствованных охотничьих рогов – медных конических трубок разных размеров. Изобретение приписывается музыканту придворного оркестра И. А. Марешу в 1751 г. Первоначально из каждого инструмента извлекался один звук, а их число доходило до 91 при 40 музыкантах. В 1755 г. роговая музыка появилась при дворе, а затем в крепостных оркестрах и гвардейских полках. Она просуществовала до эпохи Александра I, но уже великий князь Николай Павлович организовал первый военный оркестр из медных духовых труб, ставший прообразом новых военных оркестров.

Маскарады при Александре I назывались bals pares (франц. костюмированные балы), или куртаги, и проводились в виде полонезов. Приветствовать высочайших особ на маскарадах запрещалось. Маскарады проводились не только при дворе, но были и публичные городские, в особняках аристократов, которые могли посещаться и представителями императорской фамилии. Известны так называемые корпоративные купеческие и другие маскарады. Устраивались маскарады и при великокняжеских дворах.

Особенно любили маскарады великий князь Николай Павлович (с детства любивший кривляться и поддразнивать) и Александра Федоровна. В 1817 г. Александр I должен был отправиться в поездку по России, завершавшуюся многомесячным пребыванием вместе со всем двором в Москве. Перед тем как отправиться вслед за императором, великокняжеская чета 13 сентября устроила свой первый маскарад в Аничковом дворце. Николай Павлович в паре с принцем Вильгельмом (братом Александры Федоровны) в костюмах немецких солдат XVIII в. разыграл сцену встречи двух ветеранов Семилетней войны. Маску Николая Павловича украшала большая бородавка. Александра Федоровна была в костюме индийского принца [913] .