Будни и праздники Ольвии в VI—I вв. до н. э.

Особенно возросла их роль в эпоху эллинизма[413]. Совместные трапезы были излюбленной формой общения греков из разных слоев населения, объединявшихся во всевозможные союзы: культовые, погребальные, землячества соотечественников, живущих в чужом полисе, союзы взаимопомощи. Наиболее древними были культовые ассоциации, почитавшие не общегосударственные божества.

Одна из важных черт почитания божества — совместная с ним трапеза, на которой бог считался хозяином или гостем и получал в качестве дара свою долю жертвы. Наряду с ритуальной стороной, такая трапеза стала в значительной степени и поводом для веселого времяпровождения.[414]

Известные с гомеровских времен пиры аристократии возникли, по мнению исследователей, как средство подкармливания дружинников и повышения их социального статуса. Подобные пиры практиковались не только в античности, достаточно вспомнить прославленные в былинах и летописи пиры при княжеском дворе в древнем Киеве[415]. В Греции такая форма организации военной аристократии в классический период видоизменилась в иную — «аристократию досуга»[416]. Все же еще в V—IV вв. аристократические лидеры нередко приглашали на симпосион тех, кто оказывал им помощь в достижении политических целей. Заметная роль аристократии в истории Ольвийского полиса архаического и классического периодов отмечается в современной историографии[417].

Мода на подражание жизни высших слоев общества сыграла определенную роль в распространении симпосионов среди менее знатных и состоятельных граждан. Таким образом пиры аристократов и ритуальные совместные трапезы послужили основой для широкого распространения и развития обычаев симпосиона[418]. Совместные трапезы нередко устраивались вскладчину, когда каждый приносил, что мог (Xen. Symp. I, 15; Memorab. III, 14, 1).

В эпоху эллинизма, когда многие граждане отстранились от общественной жизни и целиком ушли в частную жизнь, появилась потребность принадлежать к некому объединению, отличному от семьи[419]. В результате возникло много новых различных сообществ, и общей чертой большинства из них были совместные трапезы в домах членов сообщества или в нанятом помещении[420].

Сохранились сведения о некоторых ольвийских религиозных сообществах. Это аристократические союзы мольпов и нумениастов, почитатели Диониса, о которых говорится в новелле о Скиле у Геродота (IV, 78) и орфические сообщества V—II вв., тесно связанные с культом Диониса[421]. Ольвийский союз мольпов, известный по эпиграфическим источникам V в., продолжил традиции своей метрополии. Судя по надписям, милетские мольпы имели общественную кассу и свой дом, в котором проходили симпосионы. Для них все члены союза, кроме специально освобожденных, предоставляли продукты, доставка которых входила в обязанности младших членов. Структура, функции и совместные трапезы ольвийской коллегии мольпов, вероятно, были аналогичными[422].

Симпосионы устраивались не в любой день; например, в дни, посвященные подземным богам, полагалось соблюдать пост. Поводом для симпосиона часто служили разного рода знаменательные события в жизни хозяина дома. Широко распространенным был званый обед, который полагалось дать после жертвоприношения (Xen. Mem. 3, 11; Plut. Mor. 642 Г). В Ольвии жертвоприношения производились на алтарях, открытых на двух священных участках в центре города, и в других местах[423]. Подобно другим грекам, ольвиополиты отмечали симпосионом различные награды, полученные за заслуги перед государством или за победу на каком-нибудь агоне. О таких наградах известно по многочисленным надписям[424]. Симпосион собирали, провожая друзей в дальний путь, а также в честь приезжих (Plut. Mor. 666 f).

Близкие знакомые могли привести на симпосион своих друзей. В «Пире» Платона к пятерым приглашенным гостям Агафона присоединились еще несколько: Сократ привел с собой Аристодема, Алкивиад вошел в разгар пира, возвращаясь из других гостей, а под утро к пирующим пришли еще несколько гуляк.

По литературным источникам («Пиры» Платона, Ксенофонта, Плутарха и Лукиана) можно заключить, что греки не любили многолюдных сборищ. Даже на очень богатую свадьбу, описанную Афинеем (IV, 23), было приглашено всего 20 гостей. Это подтверждается данными эпиграфики и археологии. Члены афинского фиаса Геракла собирались в количестве 18 человек, а в одном помещении, нанятом для трапез, стояло 6 лож[425]. Ведь греки во время пира не сидели, а полулежали на ложах, опершись левой рукой на подушки. Поклонники Аполлона Простата в Ольвии римского времени имели помещение с тремя застольными ложами[426]. В богатых ольвийских домах эллинистического времени строились комнаты для приема гостей — андроны. Потолки в них были выше, чем в других помещениях дома, а в одном андроне точно определяются места для установки восьми лож[427].