Будни имперской стражи

Тиллэ аж покраснела – настолько ей была приятна эта похвала, но, пожалуй, предупреждение призрака и действительно было нелишним. Нет, убивать бы нас не стали, но напряжение между двумя прежде враждовавшими отрядами все-таки сохранялось. Так что вместо того, чтобы завалиться спать всем вместе, мы все-таки распределили посты. После чего, заняв так и не захваченный врагом бастион, принялись активно наверстывать бессонную ночь. Тиллэ, правда, хотела о чем-то побеседовать с командиром стражей, но это не представлялось возможным – заклинание мага не подействовало на крысодлака, так что зверек издевался над бедным командиром, пока не увидел, что к нему на помощь бегут еще эльфы. Тогда он спрыгнул на землю и очень быстро затерялся среди камней, а командир остался с располосованными в клочки губами, одной сплошной раной на месте правой ладони и кучей более мелких повреждений. Раны ему обработали и зашили, а боль сняли заклинанием еще ночью, но говорить он пока все равно не мог. Я, не скрываясь, злорадствовал – мне, после общения с этим господином в прошлый раз, пришлось гораздо хуже, так что крысодлак, считай, за меня отомстил. Да и за себя тоже, ему тогда пришлось не легче.

Около полудня в импровизированную крепость попытался пробраться маг. Не знаю уж, чего ему понадобилось, но увидев, что я не сплю, он поспешно ретировался. Выяснять, в чем дело, я не стал, просто когда будил Ханыгу, попросил его быть внимательнее. А что делать, даже друзьям рассказывать о тех невнятных подозрениях, которые будил во мне этот персонаж, было бы глупо. Больше никаких происшествий за весь день не произошло. А вот ночью пришлось поработать.

Дело в том, что призрак старика неожиданно потребовал извлечь его кости. Внимательно выслушав Тиллэ, он заявил, что собирается лично посетить столицу. То есть сначала он явно не собирался прибегать к таким радикальным мерам, но услышав, что среди эльфов появился некто, выдающий себя за Старика, кто, пользуясь его именем, распространяет грязные идеи превосходства эльфийской расы, призрак пришел в дикую ярость, и потребовал немедленно вырыть его кости и перенести их в столицу. Причем потребовал, чтобы этим делом занималась наша компания. Объяснил он это тем, что своим потомкам из лесного клана он не доверяет – среди них, дескать, может оказаться предатель, которому может прийти в голову изгнать его из этого мира окончательно. Дети леса явно обиделись на такое недоверие – поняв, что их великий предводитель прошлого категорически не приемлет тех оригинальных идей, которые получили в последнее время такое широкое распространение, они немедленно раскаялись и теперь со всем возможным пылом пытались получить прощение. Глядя на них, действительно трудно было предположить, что они могут захотеть причинить вред столь легендарной личности. Однако справедливость его подозрений эльфы признали, а к нам даже прониклись искренним почтением. Наблюдать за таким поведением было довольно весело. Однако мне вновь показалось, что маг как-то слишком сильно недоволен таким решением Старика. Я решил в дальнейшем следить за ним повнимательнее.

Работа гробокопателя неожиданно оказалась чрезвычайно тяжела, особенно с учетом отсутствия специального инструмента. Из списка чернорабочих мы, конечно, сразу же исключили Тиллэ, и втроем провозились несколько часов. И все это время вокруг нас скакал вредный призрак, который непрерывно требовал, чтобы мы работали аккуратнее – он, дескать, не хочет, чтобы какие-то косорукие болваны через столько тысячелетий повредили его драгоценные косточки. Как я понял, это была чистой воды блажь – существование призрака от состояния его праха никак не зависело. Важно только, чтобы он вообще был. На робкие вопросы Матери Сенней о том, сможет ли он существовать вне полиса, старик только отмахнулся. Объяснил мимоходом, что в свое время детально изучил здешнюю магию и теперь хорошо знает ее свойства. Чтобы возродиться призраком, нужно только одно условие – существо должно отдать концы в этой местности. Выяснилось, что Старик, почувствовав приближение смерти, специально отправился сюда, чтобы не оставлять своих подданных без опеки даже после смерти. Однако такого безобразия, чтобы потребовалось его личное присутствие, за все прошедшие после смерти тысячелетия до сих пор не случалось. Раньше обходились мудрыми советами и наставлениями.

К тому времени, как яма углубилась уже на полтора метра, я твердо знал две вещи: первая – правило некроманта, требующее всегда носить с собой лопату и заступ, необходимо распространить не только на некромантов, но и на представителей прочих профессий; вторая – так прочна и монолитна империя в древности стала от того, что все ее жители дружно ненавидели своего первого императора – более желчного и ехидного разумного я еще никогда не встречал.