Будни накануне

- Когда освободитесь! - она даже глаза вытаращила и покачала головой: мол, допрыгался.

- Ладно, - сказал я, - когда освобожусь, и поплелся в цех, хотя мне там ничего уже не было нужно...

- Лучше сейчас! - услышал я вслед ее голос.

Андрюшка стоял у цеховых ворот в одной шапке без пальто и, положив руку на калитку, чтобы отворить ее. Он увидел меня и стал ждать.

- Зайдем ко мне. Поговорить надо, - сказал он, и мы молча гуськом потащились через двор по свежей тропинке наискосок в одноэтажный домик их лаборатории у забора. Я бы сюда с удовольствием перешел работать - так красиво у них вокруг было: будто в сказочный лес попал перед самым рождеством! И кусты в белых шубках с кокетливыми шапочками, и елочки, еще не успевшие отряхнуться, тропинка метлой пошкрабанная со следами каждого прутика, веник у входа, чтобы снег с обуви обтряхнуть... Я бы и тему поменял... Бог с ней. Зато каждый день в такой красоте - окна прямо на эту картинку ...

- Николай, окажи услугу! - я-то, честно сказать, приготовился, что он меня сейчас тоже учить начнет. - Вот: все. Завершил! Через месяц предварительная... я прежде, чем Соломону нести, прошу тебя прочесть, - он сдвинул по столу толстенную папку с диссертацией в мою сторону. - Ну, с карандашиком... найди время... - я вдруг так обрадовался, от благодарности наверное, что почувствовал даже, как слезы подступают, и очень этому удивился. Неожиданно все так происходит...

- Здорово у тебя тут, Андрюшка! Вид, как на картине у передвижников! - он, конечно, тоже обрадовался... такой похвале, будто это его картина, и полез в стол. - Хочешь несколько строк? - он развернул кипу листочков из-под копирки и прямо без перехода бросил мне навстречу: "Мело, мело по всей земле, во все приделы, свеча горела на столе, свеча горела..." - замолчал и уставился на меня.

- Пастернак, - сказал я тут же, хотя слышал это первый раз в жизни. Ему всегда, на все стихи надо говорить "Пастернак", он других по-моему не читает.

- Молодец, - похвалил Андрюшка совершенно серьезно, - из "Живаго", -прошипел он, заговорщицки понизив голос: - Дали перепечатать.

- А когда защита?

- Ну... - он как-то затруднился и стал считать в уме... - Вот ты прочтешь, потом шеф, потом предварительная... ну, к следующей осени, думаю уже отстреляться... весной плохо - ВАК летом спит, а там.. ну, как раз...

- Ладно, - сказал я.

- Ты вот что... - он как-то замялся. - В следующую среду не хочешь посетить... дружеский кружок...

- Я знаю, - перебил я. - Мне Люська говорила.

- А, да! - сообразил Андрей. - Вы что с ней... совсем... ну, я не то что бы... но по-дружески можешь сказать...

- Не знаю, Андрей, - я почувствовал, что скисаю. - И Люська, и диссертация... и...

- Сам виноват! - выручил он меня. - Я тебе говорил...

Борода встретил меня приветливо, даже привстал по-джентльменски.

- Редко заходите. Не мучают вопросы...

- Справляюсь пока... - я уже научился осторожничать и решил, что здесь последняя стадия обработки сейчас начнется.

- У меня к вам два дела: во-первых, в Петербурге конференция...- у меня отлегло от сердца, и я уже слушал вполуха, уставившись на него глазами. - Международная... вот прислали тезисы... - он поднял и положил обратно на стол брошюрку... - Хотел бы попросить вас поехать... поучаствовать... - я совсем обалдел... - У вас как с работой?

- Ммм... - ничего о себе не знаешь: даже не представлял, что так умею волноваться. -Экспериментов много провел... Вы же знаете, вот на маленьком... на новом стенде... ну, и методику нашел... - тут он вдруг перебил меня: