Будни нелепой войны

– Что ты! – вскрикнула девушка – Аслан не вахаббист, как и мой отец. Он уже отбил тебя однажды, когда ты без сознания лежал, и теперь в обиду не даст, вот увидишь! Только навряд ли сейчас на помощь родственников рассчитывать придётся. Если раньше только вахаббистов боялись, то теперь и самим обычай мстить предписывает…

Рязанцев уже не слушал её. Оперев рукой поникшую голову, он надолго задумался. Замолчала и Имани. Некоторое время она наблюдала за сидевшим в глубоком раздумье Иваном, но вскоре была вынуждена выйти на зов Малики. В ожидании возвращения Асланбека женщины протомились около часа. Но прибытие его домой не внесло какой-нибудь определённости. Хмурый и раздражённый больше прежнего, он молча прошёл к себе. Через несколько минут Малика вошла к нему, но долго в комнате не задержалась. Муж не стал даже выслушивать её расспросы. Она вышла и плотно закрыла за собой дверь. Асланбеку требовалось побыть одному. На улице начало смеркаться, когда он вышел в зал.

– Собирай детей – приказал он Малике – и идите ночевать к Хож-Магомеду. Он не откажет. А ты, Имани, к отцу возвращайся, поздно уже.

Девушка отрицательно качнула головой.

– Нет Аслан, я здесь останусь. Дома мне ещё страшнее теперь: что ни вечер, Салавди вахаббистов своих приводит. Постоянно обсуждают что-то, орут, а отец ничего сделать не может. Мне страшно, ночами не сплю, когда кто-то из вахаббов у нас ночевать остаётся. Отец тоже переживает, но тебе пока не велел рассказывать, боится за тебя. Дай мне с вами остаться. Может быть, Салавди при мне сдержится, он ведь тоже любил меня…

Брат ничего не ответил. Сидя на диване, он молча наблюдал за сборами своей семьи. Проводив их до ворот, он повернулся к стоявшей за спиной сестре. Улыбнувшись одними глазами, он прижал её голову к груди. Через минуту, уже на крыльце, он обернулся к замеревшей в нерешительности Имани и сказал:

– Позаботься об ужине.

С ужином Имани не затянула, и вскоре сытые мужчины разошлись по своим комнатам. Говорить ни о чём не хотелось, а перед ожидаемым наступающей ночью событием требовалось отдохнуть. Имани закончила с мытьём посуды и навела порядок на кухне. Услышав рёв коров и блеянье коз, она покормила скотину и снова возвратилась в дом. Больше заняться было нечем и девушка, обведя кухню взглядом, устало опустилась на табуретку. Близилась полночь и с неотвратимой силой клонило в сон. Имани сложила на столе руки и опустила на них отяжелевшую голову. Через минуту она уже дремала. Она не знала, сколько прошло времени, когда чуткий сон её вмиг развеялся от осторожных шагов. Вскинув голову, Имани в зыбкой пелене ещё не проснувшихся глаз успела заметить обращённое к ней лицо Ивана. Через секунду заслоняющая дверной проём фигура исчезла.

Она догнала Рязанцева уже во дворе. Схватив его за рукав, заставила остановиться.

– Куда ты собрался? – с укором спросила девушка, стараясь заглянуть в отводимые в сторону глаза.

– Пора мне, Имани. Засиделся я у вас, к своим пойду.

– Так ведь не дойдёшь же ты, неужели не понятно тебе?

Звонкий голос готов был сорваться в крик. Иван наконец взглянул ей в глаза и, нежно положив ей руки на плечи, произнёс:

– Ты не удерживай меня, всё равно я пойду. Так надо.

Девушка задержала взгляд на его лице и стремглав бросилась обратно в дом. Вбежав к брату, она застала его сидящим на кровати в свете тускло горевшей люстры. Голова и плечи его были опущены вниз, кисти рук буквально свешивались с коленей.

– Иван уходит! – с порога выкрикнула Имани, остановившись напротив в пяти шагах.

Асланбек медленно поднял голову и, помолчав, глухо сказал:

– Пусть идёт.

Девушка коротко вздохнула, но говорить что-либо не стала. Порывисто развернувшись, она выбежала вдогонку за Рязанцевым. Уйти далеко он не успел. Сильно припадая на левую ногу, Иван останавливался через каждые десять метров. Саднило в груди, не зажившая рана в ноге причиняла острую боль и каждый шаг давался с трудом. Услышав за спиной едва различимый шум приближающихся шагов, он обернулся. Имани торопливо пподошла и молча остановилась. Молчал и Рязанцев. Наконец она протянула изукрашенный вышивкой платок.

– Возьми. И возвращайся скорей, я буду ждать.

Иван взял подарок и, не рассматривая, спрятал его в нагрудный карман. Затем как можно непринуждённее улыбнулся и пообещал:

– Я вернусь.

Развернувшись, он продолжил путь. Имани некоторое время постояла, глядя ему вслед, но вскоре снова сорвалась с места. Вторично догнав его, она решительно перекинула его руку через своё плечо и обхватила за талию.

– Один ты из села выйти не успеешь. Я помогу тебе дойти до окраины.

Было глубоко за полночь, изнуряющая дневная жара сменилась ободряющей прохладой ночи, и лёгкий тёплый ветерок ласково теребил её длинные русые волосы. Ясная луна заботливо высвечивала каждый лежавший на дороге камешек, в то же время заставляя притихшие по обеим сторонам улицы дома отбрасывать небольшие, но густые тени.