Будни рэкетиров или Кристина

Через пару дней Протасов пригласил Ольгу в ночной клуб. Она дала добро. Валерий остановил выбор на казино «Ринго». Во-первых, среди персонала у него имелись знакомые. Во-вторых, казино располагалось неподалеку от квартиры Атасова, который все еще торчал в Виннице, и Валерий, учтя этот факт, рассчитывал встречать рассвет в его пустующем обиталище. И, наконец, в «Ринго» Протасова принимали в октябрята. Впрочем, тогда оно называлось по другому: домом культуры авиаторов.

– Потом ко мне, хорошо? – сказал он, пожирая ее глазами.

– А Богдасик? Он же без меня не уснет.

– По телефону колыбельную споешь, – засопел Протасов.

Вечер сложился бесподобно. Протасов, выпив, вошел в раж, кинувшись расписывать на все лады, какой он крутой, и каким крутым станет, причем в самом ближайшем будущем. И как вольготно они заживут тогда: «Отвечаю, блин. Дай только на ноги реально подняться». Хвастаясь, Протасов умышленно говорил «мы». Ольга это «мы» сразу подметила, и дальше слушала с большим интересом. Как известно, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. А она устала от серости, одиночества и хронического безденежья. «Мы» – не худший союз, когда речь заходит о совместной поездке на Канары. Протасов, заворожив жену кокосовыми пальмами и желтым песочком на лазурном берегу, перешел к детям, в которых, как известно, заключено наше будущее. И водным процедурам – залогу крепкого здоровья.

– За обоих пацанов возьмусь, – вещал на пол зала Протасов. – В парке КПИ бегать заставлю. На ровне с профессурой, е-мое. Думай о здоровье загодя! Обходи трамвай спереди, а честь смолоду, бляха муха! Холодной водой будут обтираться, чтобы до тебя дошло!

Ольга слушала как завороженная. Протасов же подобрался к гвоздю программы, к одной «голимой загвоздочке» на пути вылепленного им экспресса в персональный коммунизм, готового тронуться буквально завтра:

– Все бы путем, Олька, но… оборотных средств маловато. – Он прищурился, сложив большой и указательный пальцы таким образом, что между ними остался зазор миллиметра в полтора. Совсем, как в автомобильных свечах.

– Как же быть? – затаила дыхание тренерша.

– Банковский кредит надо брать. Однозначно.

– Это, наверное, непросто?

Протасов уже раскрыл было рот, собираясь объяснить Ольге, что без хорошей протекции в банковском деле как на Эвересте без кислородной маски, когда мимо столика проплыла Мила Кларчук.

– О! Людка! – громко сказал Протасов. Ему бы благоразумно отвернуться, но благоразумие не входило в число его достоинств. Предусмотрительность, кстати, тоже. Не долго думая, Валерий пригласил Милу за столик и предложил выпить за встречу. Госпожа Кларчук была так ошеломлена его появлением, что последовала за Валерием, словно жертва гипноза, и безропотно подняла бокал. Чокнувшись, они выпили втроем. Представив Милу, как деловую партнершу, Протасов вскоре переключил все внимание на нее. Он быстро хмелел, а Мила была исключительно хороша. Тот факт, что она связана с какими-то темными и могущественными силами, приложившими руку к событиям в Крыму, не затронул хмельную голову Протасова.

Ольга крепилась, сколько могла, но, когда Валерий окончательно распоясался, терпение ее лопнуло и она, сдерживая рыдания, быстрым шагом припустила к гардеробу. Протасов ее ухода не заметил. Он еще что-то долго и эмоционально доказывал Миле, пока та тоже не задевалась куда-то. Тогда он покинул клуб и, пошатываясь, побрел вдоль проспекта.

– Е-мое, что за облом? – спрашивал Протасов у прохожих, но те не отвечали, шарахались.

Ольга в слезах укатила на Харьковский. Она чувствовала себя жестоко обманутой. Протасов вообще мало что помнил, даже приблизительно не представляя, каким образом под утро оказался в Софиевской Пустоши.

* * *

2-е марта, среда

В среду, второго марта Мила Сергеевна снова встретилась с Протасовым, которого по-прежнему считала Вардюком. Как, очевидно, помнят Читатели, открывать ей карты Украинский не спешил. Упомянул только, где обыкновенно бывает лже-Вардюк. И попросил пойти на контакт.

– Как бы случайно, Милочка. Вы меня здорово обяжете.

Поручение полковника не вызвало у нее энтузиазма. Украинский явно что-то недоговаривал, и госпожа Кларчук была не в восторге от того, что ее нагло используют в темную. Но, просьбы полковников игнорировать чревато, тем более, что земля, как известно, круглая. Мила пообещала, что сделает, и выполнила поручение с блеском. По части случайных встреч она вообще была большой мастерицей.

* * *

– Как сложился разговор? – поинтересовался Украинский вечером того же дня. Они потягивали кофе, обсуждая результаты операции.

Мила первым делом сообщила полковнику, что встреча в «Ринго» вылетела из головы Вардюка практически напрочь.

– Он на меня, как баран на новые ворота пялился. Честное слово, Сергей Михайлович.

– Как так? – не поверил Украинский, который Протасова в тот вечер не видел.

– Полная амнезия. Ваш Вардюк до такой степени нализался, что наш разговор выветрился у него из мозгов, как ацетон с тряпочки. Такое, по крайней мере, у меня сложилось впечатление.