Будни революции. 1917 год

05.10

В этот день – 22 сентября 1917 года по старому стилю – в Петрограде завершились заседания Всероссийского Демократического совещания, в котором принимали участие представители левых социалистических партий, а также делегаты от земских, профсоюзных, кооперативных организаций и местных органов самоуправления. Правительство Керенского и руководство небольшевистских еще Советов связывало с этим мероприятием большие надежды. Оно мыслилось как лекарство от революционных страстей, призывов к новому перевороту. При этом, подчеркиваем, состав присутствующих был сугубо левым, без участия буржуазных и правых партий. То есть, на взгляд стороннего наблюдателя, призывами взять под контроль ситуацию и на улицах, и в правительстве обменивались люди, представляющие только одну сторону баррикады. О баррикадах, то есть о грядущих волнениях, говорили открыто и убедительно. Так, демонстративный отказ большевиков войти в состав Предпарламента, созданного решением Демократического совещания, был многими справедливо расценен как уход именно на баррикады. Несмотря на то что членов ленинской партии в Предпарламенте было всего полсотни из полутысячи, всем было понятно, что большевики опираются на растущее недовольство рабочих и крестьян.

Итак, по главному вопросу повестки дня – формированию однородного, но многопартийного социалистического правительства, то есть попытки соединить коня и трепетную лань или лебедя, рака и щуку – эсеров, меньшевиков, большевиков в одном кабинете министров договориться не удалось. Более того, совещание пришло к выводу, что во Временное правительство хорошо бы было вернуть кадетов. По второму вопросу – подотчетности правительства Предпарламенту – тоже не договорились. Последний становился всего лишь совещательным органом. Другими словами, весь пар вышел в гудок. Демократическое совещание оказалось энергичным шагом на месте, в очередной раз было подтверждено, что законодательным органом, который был бы вправе определить и форму правления, и государственный строй и возможность федерализации, оставалось Учредительное собрание, выборы в которое были намечены на конец года. Собственно, никто не оспаривал этого. Легитимность Учредительного собрания была очевидной, с этим даже в тот момент не спорили большевики. Кстати, они вынуждены будут допустить проведение таких выборов даже после захвата власти в конце октября по старому стилю.

Причиной фиаско, постигшего инициативу с Демократическим совещанием, по мнению правых социалистов, была не только обструкция со стороны большевиков. Федор Дан, лидер и теоретик меньшевиков, писал: «Ничего не вышло из-за позиции, занятой группами “не советской” демократии. Обнаружилось, что они несколько иначе смотрят на подписанную в августе в Москве программную декларацию, чем наши товарищи в ЦИК…» Тут любопытно само по себе принципиальное разделение демократов на советских и не-советских. Оказывается, в число первых входили и большевики, и меньшевики, а также эсеры и народные социалисты. Несмотря на все разногласия между собой. А была еще демократия беспартийная, представленная силами, которые не поддерживали идею двоевластия, умножения властных структур. Советы как органы управления, образованные по социально-классовому принципу, они отвергали. И логика в этом была. Одно дело социальные интересы разных групп населения, другое – монополия отдельных групп, в данном случае рабочих, крестьян, солдат, на участие в политической жизни. Какая же здесь демократия? Тем более что рабочих, по статистике, в России в тот момент было всего 10 % от общего количества населения.

06.10