Будни самогонщика Гоши

Если в Дымках в начале пути я готовил брагу прямо в баке, в котором потом и кипятил, сейчас весь технологический процесс разбит на этапы. В первом «цеху» стоят емкости с работающей брагой. Каждая – на двух деревянных осях с колесами, чтоб по готовности перевезти в перегоночный цех и перелить брагу в медные котлы с герметичными крышками, гордость Пахола.

Склад для пустой тары. Увы, только деревянные бочки. Металлических кегов, принесенных в этот мир, мало. Новые мне также недоступны, как МКС.

Цех выдержки. Да, дешевый самогон сразу уедет к покупателям в судейских мантиях. Нужен и качественный, выдержанный.

Вот как делается кальвадос. Берутся сладкие яблоки. Их здесь много, в августе стоят гроши. Не моются, только режутся ножом пополам, удаляется сердцевина и хвостик. Гнилые – в сторону. Потом измельчаются в кашу. Через чистую хостину фильтруется сок. Он должен перебродить в чане. Из чана выходит медная трубка, опускается в кувшин с водой. Бродит долго, потому что без добавления дрожжей. На кожуре присутствуют дрожжи – естественные, а не те, сухие, привезенные из Дымков. Они давно закончились. Как наладить производство дрожжей, да и возможно ли оно на средневековом оборудовании – понятия не имею. В Дымках такой проблемы не стояло, дрожжей – завались, потому и не гуглил, как их делать самому.

Готовая брага заливается в бак и перегоняется. В идеале – дважды. Но это еще не кальвадос, а только яблочная самогонка. Ее особым образом выдерживать надо, минимум – полгода. Потому меньше чем за дин 20-литровую бочку не отдам.

Остальные напитки «для благородных» будут на зерновом самогоне. Я уже прикинул стандартный ассортимент – с очисткой молоком, с настаиванием на всяких вкусностях. Понял, что список получится куда меньше, чем в Дымках. Там работал как вольный художник, по вдохновению. Здесь самогонка должна прокормить сотни людей: мою ЧВК, частную военную компанию под командованием Нирага, дворню, окупить расширение бизнеса в степь. К тому же корица, кориандр, гвоздика и многие другие специи здесь недоступны. Поэтому – скромнее будем, товарищи, как говаривал наш замполит батальона.

Как знак доверия поставил над самогонным делом Саю. Все же жещины менее склонны к объятиям зеленого змия. Учитывая стоимость конечного продукта, особо ей придется следить за кражами – как с выносом сэма в емкостях, так и внутри собственного чрева. Я либерал и против телесных наказаний, но тут Нираг разберется. Высечь приложившегося к ниру на работе – это запросто.

В начале сентября пришлось снять часть людей со стройки на посевную. Верун презентовал саженцы – примерно на шестьдесят повозок. Выторкнулись они из земли прямо около его рощи в моем глействе. Он говорил: выкапывай росток, пока он не выше двух ладоней. Потом корневая укрепится, никакой силой не вырвешь.

Я уже говорил, во мне живет не только Биб. Разметить границы захватываемой степи помогал второй внутренний попутчик – жаба. Он поминутно толкал под руку и твердил: больше! больше!

Под его влиянием я уходил все дальше в степь, корябая прутиком на земле где сажать. Привыкшие к моим чудачествам хрымы только головой качали, но выполняли приказ. Через каждый шаг втыкали саженец в неглубокую лунку, засыпали. Полкувшина воды, все. Где номальная почва, а где песок с гравием – до лампочки. Верун гарантировал: сорняк как угодно вырастет. Если подлое животное обломает молодой стебель, вырастет все равно, когда корень успел прижиться.

Заняла посадка почти месяц. Когда втыкали последние, мы с Нирагом проехались в начало ограды. И это – действительно волшебство!

Самые крупные кусты достали до пояса. Из земли высунулись к солнцу еще миллионы побегов – от корней первых.

Если молодые стебли были зеленые, то постарше приобрели коричневый цвет. Листьев мало, и они крохотные. Видно, чтоб меньше испаряли влаги. Все в колючках! Нираг умудрился зацепиться за них рукавом холстинной рубахи. Не мог отодрать.

Я с любопытством наблюдал, как он скинул рубаху и вытащил меч. Хотел обрубить ветки, а дома дать бабам – пусть отцепляют. Куда там! Кусты мягко пружинили под ударами меча. Похоже, на них не осталось даже царапин. Тут, похоже, нужны ножницы по металлу или кусачки. Если справятся.

Во время упражнений с мечом рубаха прилипла к растению спиной и вторым рукавом. Отчаявшись, Нираг бросил попытки освободить ее и остался голый по пояс. Закаленный. Пусть атлетическим торсом красуется, завлекая хрымок-вдовушек и девиц.

А мне интересны были цветки сорняка. Присел, пригляделся. Их много. Каждый – с монетку. Где у нормальных цветков тычинки, там – провал.

Муха, раньше пытавшаяся пристроиться на потную спину Нирага, села на такой цветок. Ее тут же охватили крошечные коготки. Потрепыхалась и замерла. А потом начала проваливаться в хищный зев.

Но еще более странное открытие сделал мой главнокомандующий.

– Глей! Куст жрет рубашку?

И точно. Она двигалась, хоть и медленно. Там, где ткань соприкасалась с цветком, те же коготки вступали в дело. Холстина покрылась дырками.