Будни Севастопольского подполья

Шоссе перечеркивало снежную целину и левей балаклавских скал скрывалось в холмах. Там уже лес. Там свобода. Наташа и Триканчук молчали, но думали об одном. Скоро контрольный пост. Последний. Вон уже показались шлагбаум с будкой и солдат. К шлагбауму медленно приближался конный обоз с продовольствием и фуражом. Наташа сообразила, что это ей на руку, и решила обогнать его. Часто сигналя, она одну за другой обходила подводы, груженные тюками прессованного сена, ящиками и мешками с мукой. Переднюю она обогнала почти у самого шлагбаума.

— Никак дежурит эта жирная свинья, — с досадой процедила она.

Постовой, увидев знакомую машину, поднял жезл. Пришлось затормозить.

— О-о! Медхен Комиссар! — Фридрих Беккер расплылся в улыбке.

Наташа выглянула из кабины, засмеялась. Фридрих, подтянув брюшко, лихо стукнул каблуками, козырнул и, коверкая русские слова, осведомился, почему «медхен» так долго не появлялась и куда она держит путь.

Обоз уже подтягивался и напирал на машину, Наташа объяснила:

— Авария, Фриц! Авария с автомобилем штаба ШУ. Понял? — она показала рукой на горы. — Едем брать на буксир. Не задерживай.

— Я, я. Понимай. Авария… — Фридрих хотел еще что-то сказать, но, увидев соскочившего с передней подводы ефрейтора, поспешил пропустить машину.

Наташа была довольна: не будь позади обоза, Фриц скоро бы не отвязался.

— Ну, кажется, прорвались, — вздохнул облегченно Триканчук.

— Кажется… Поскорей бы добраться до леса. — Наташа прибавила скорость. — Осталось километра три.

Шоссе врезалось в холмы, покрытые редким кустарником и, огибая склоны, петляло. Грузовик обгонял обозы и подводы, возвращавшихся из города татар. Навстречу неслись машины, грохотали брички с полицаями. Дорога не широка. Чтобы разминуться или обогнать, приходилось убавлять скорость.

Начинало смеркаться, когда грузовик наконец выбрался на прямой участок шоссе.

Погода менялась. Подул бриз. С моря надвигались тяжелые низкие облака. Серое покрывало наползло уже на скалистые гребни Балаклавских гор и медленно спускалось в долину, предвещая снегопад.

Впереди показались крестьянские подводы с дровами и хворостом; они медленно ползли навстречу, прижимаясь к кювету. Наташа, не сбавляя ходу, разминулась с ними, сделала крутой поворот и выехала за косогор.

И тут за большим камнем у обочины Наташа увидела черную легковую машину с открытым верхом, которая прижалась к кустам, точно прячась и кого-то поджидая. Эту эсэсовскую машину с пулеметом в кузове, приспособленным для кругового обстрела, она не раз встречала и раньше на улицах города, на Симферопольском и здесь, на Ялтинском шоссе и всегда благополучно ее миновала. Но сейчас как только грузовик свернул за косогор, из машины выскочил офицер-эсэсовец и поднял жезл. Казалось, он только и ждал появления грузовика.

Наташа от неожиданности машинально потянулась рукой к тормозу.

— Не останавливайся! — крикнул Триканчук. — Жми вовсю, иначе нам амба! Эти все обыщут и карманы вывернут.

Грузовик с ревом пронесся мимо, развивая предельную скорость.

— Беда — нет отражателя. — На повороте Наташа поглядела назад. — Они развернулись. Погоня! — предупредила она.

Донесся резкий протяжный гудок. Второй, третий. Наташа до отказа выжимала газ, хотя и понимала, грузовик не легковая машина, как ни гони, а через минуту-другую эсэсовцы настигнут.

Черная машина, нагоняя, непрерывно сигналила.

Триканчук постучал автоматом в стенку кабины и крикнул:

— Приготовьтесь! Эсэсовцы!

— Пулемет никак не соберем, — донесся из кузова чей-то голос.

Наташа вела грузовик по середине шоссе на предельной скорости, не давая себя обогнать.

— Гони! Гони! — требовал Триканчук. — Может, ребята успеют собрать пулемет.

Ему было ясно — стычки не избежать, а товарищи в кузове, видимо, растерялись. Эсэсовцев хоть и меньше, но они могут взять сноровкой — насобачились в карательных операциях. «Но и против сноровки есть сила — хитрость», — подумал Триканчук и проверил, прочно ли диск сидит в гнезде.

— Теперь остановись. Но мотор не глуши, — бросил он. — И не пугайся, если напущусь на тебя.

Наташа не поняла смысла последних слов, но свернула к обочине и затормозила.

Легковая машина с воем проскочила вперед метров на восемьдесят и стала поперек дороги, загородив проезд. На шоссе выскочили офицер и трое солдат, шофер остался за рулем. В руках офицера был уже не жезл, а револьвер.

Триканчук одновременно с ними выпрыгнул из кабины на асфальт.

— Ребята, эсэсовцы! — крикнула Наташа. — Бейте их!

— Молчать! — рявкнул Триканчук, наводя на нее автомат. — Почему нарушаешь правила? Если офицер требует — надо остановиться!

Глазом он косил на эсэсовцев. Солдаты, опередив офицера, подходили и были уже шагах в двадцати. Наташа слышала, как позади один за другим выскакивали из кузова товарищи, но почему-то не стреляли.

— Комиссар капут! — крикнул офицер и приказал одному из солдат сесть вместо нее в кабину за руль.

— Стреляйте же! Чего рты разинули?! — опять крикнула Наташа.