Будьте бдительны! Сборник рассказов

Спросил по-румынски - от нечего делать и от тоски он выучил за последние месяцы этот язык - месяцы лежания в румынском госпитале, потом - бессмысленного сидения в полуплену-полугостях на гауптвахте бригады… Несколько раз пытался бежать - но это оказалось в сто раз труднее, чем из лагеря, хотя румыны ни разу не тронули его даже пальцем, когда ловили и запихивали обратно.

Плутоньер сел рядом. Мучительным жестом раздёрнул ворот парки. Выдохнул. Сказал:

- Американцы убили полковника Станеску. Прямо на совещании.

- Ну а чего вы ожидали? - довольно бессердечно спросил Климов. Плутоньер не обратил внимания:

- Офицеры раньше колебались… А сейчас… Я им про тебя сказал, - он прямо взглянул на мальчишку. - Юрко. У меня дома жена и трое ребятишек. Там голод, Юрко. Без меня они пропадут. Или придут болгары и всех перебьют.

- Ты хочешь, чтобы я тебя пожалел? - перейдя на русский, Юрка встал. Плутоньер смотрел на него снизу вверх. - Ты. Хочешь. Чтобы. Я. Тебя. Пожалел? - в голосе парня звучало изумлённое потрясение, недоверие. - Зачем ты пришёл?! - заорал Климов. - Вы убили всю мою семью! Вы чуть не убили меня! Зачем вы меня спасли?!

Последнее он спросил по-румынски.

- Я… - плутоньер опустил голову. - Ты можешь не верить. Я просто пожалел тебя. Тогда.

- Пожалел, - горько сказал Юрка, садясь на нары. - Пожалел. Нужна мне была ваша жалость. Сволочи вы. Откупиться думаете?

- Думай, как хочешь, - покорно сказал плутоньер. - Офицеры сказали, чтобы я тебя отпустил. И просили, чтобы…

- Чтобы я там замолвил за вас словечко, - закончил Юрка.

- Ты можешь просто уйти, - тихо сказал румын. - Никто не выстрелит. Уходи мальчик… и предоставь нас нашей судьбе и праведному воздаянию Господа, которого мы продали за доллары. Дверь открыта. Я сошёл с ума, когда просил тебя… после всего, что…

Он замолчал и сжал голову руками.

Юрка долго смотрел на него. И вдруг чутким инстинктом ещё совсем не взрослого человека, не логикой - душой! - понял - румын не лжёт, не притворяется, не бьёт на жалость, не играет.

- Дядя Стефан, - тихо сказал Юрка, касаясь его плеча. - Дядя Стефан… пошли к вашим офицерам. Будем говорить. Слышишь, вставай. Пошли, - и добавил, поднимаясь: - Хватит уже этого… всего.

***

- Товарищи офицеры, генерал Ромашов.

Два десятка офицеров РНВ, казаков и десантников поднялись, подтягиваясь. В тесном помещении кабинета командующего обороной сразу стало ещё теснее, чем было до этого - когда они сидели.

Вошедший генерал взмахом руки разрешил всем садиться и сел сам. Положил перед собой на стол кулаки. Какое-то время молчал, потом откинулся на спинку кресла и заговорил, глядя по очереди в лицо каждому:

- Итак. Через два часа ваши подразделения должны быть сосредоточены вдоль Елецкой дороги - около Борового. Воздушное прикрытие будут осуществлять шесть Ми-24 и один Ми-28 - все вертолёты, которые есть в нашем распоряжении… Ни один из трофейных "апачей" поднять не удалось. Но я думаю, что этого вполне достаточно. В данный момент, - Ромашов бросил взгляд на часы, - бригада Батяни сосредотачивается вдоль Усманки, на обоих берегах, в двух километрах от Борового. Подозреваю, что противнику об этом известно - кое-кто из гарнизона Рамони успел добраться до Борового. Но, - генерал встал, - это уже не имеет значения. Ни-ка-ко-го. Сделать они ничего не могут.

Офицеры поднялись молча. Генерал снова обвёл их лица взглядом. И вдруг совершенно по-штатски развёл руками:

- Думаю, что это конец блокады, ребята.

- Ура! - вдруг крикнул кто-то. Лицо генерала стало удивлённым, но… но через несколько секунд кричали уже все - как будто впереди был не бой, а праздник.

***

С потолка капал холодный конденсат. Стены были покрыты колючим длинным инеем, острым и красивым. На полу тут и там стыли чёрные лужи.

Стоя на коленях возле маленького окошка, Серёжка Ларионов разбитыми губами улыбался наступающему дню.

Снаружи послышалась ругань, удар ноги с треском захлопнул наружнюю ставню. Подвал погрузился в почти полную темноту. В этой темноте послышался веселый голос Сережки:

- Забегали, сволочи.

Ему не откликнулись.

В подвале находились все те из отряда "Штурм", кто уцелел после недавней облавы - кроме Серёжки - Вовка Гоблин, Дю, Леди Ди, Лёшка, Сашок, Пикча и Чикса. И Серёжка не мог их винить в том, что они молчат.