Будьте красивыми

Чтобы чем-то занять себя, она решила постирать, принесла с кухни горячей воды — тихо, неторопливо, нога за ногу, будто пытаясь обмануть медленно текущее время, и чувство одиночества все тревожнее сосало под сердцем. «Возьмусь что-нибудь еще вышивать, — подумала она. — Может быть, платочек Игорю, благо ниток достала…»

И вдруг на улице, в гулких коридорах здания закричали:

— Тревога, тревога, немцы! — И все разом кругом смешалось, забегало, не разберешь. Девушки бросили свои дела, схватились за карабины, однако не решались выйти из комнаты. Прошло, может быть, минут пять, но их забыли, к ним никто не приходил, топот в коридорах стих, слышно было, как от подъезда отошла машина.

— На Стрельцова с Пузыревым немцы напали, бродячие, они были на линии, на них и напали, — кто-то громко сказал в коридоре, и опять послышался топот.

Варя оглянулась на девчат, глаза ее округлились.

— Игорь, там Игорь! — крикнула она и ринулась из комнаты, по коридору, на улицу.

От подъезда как раз отходила еще одна машина. Варя, не помня себя, вскарабкалась в кузов.

— Куда, куда? — закричали вокруг. — Без вас справятся, сидели б на месте!..

Варя ничего не слышала. Машина рванулась, поехала, круто свернув на выезде из поместья на узкую щебенчатую дорогу. И когда выехали на дорогу, Варя с высоты машины увидела справа, в низине ровное бурое поле и на нем небольшие, весело светившиеся лужицы. Это садилось солнце, которое хорошо поработало за день и принесло столько радости Варе.

Никаких немцев не было. На дороге стояла другая машина, которая ушла раньше, вокруг нее мирно толпились люди. «Ну вот, — стараясь среди них отыскать Игоря, подумала Варя. — А тут подняли панику — напали, напали! Немцы сами всего боятся, как зайцы!» Но когда машина остановилась, Варя соскочила наземь первой, спотыкаясь, побежала к людям, которые зачем-то столпились в стороне от дороги, в кустах, нетерпеливо работая локтями, пробилась через кольцо.

И тут внезапно, прямо у себя под ногами, увидела его, Игоря. Он лежал на подостланной шинели, кругом него была кровь, и глаза его, живые, миндалевидные глаза — Варя в первую очередь увидела его глаза — лихорадочно блестели, озирая людей. Он сразу же увидел Варю и заговорил быстро, торопясь, как будто ему не давали говорить:

— Это Пузырь струсил. Растяпа! Мы уже возвращались домой. Мы сегодня с ним на линии были. Линейщиков отправили дальше, на новое место, а нас послали на линию подтянуть новую жилку. Мы уже возвращались домой. Пузырь шел в стороне, немец на него, а он не видит, и я закричал и выстрелил в немца. Вот он лежит за кустами, немец-то. А Пузырь струсил. А рядом с тем был другой немец, он выстрелил в меня и убежал, и я упал. Тогда Пузырь подполз ко мне, начал палить, поднял тревогу. Вот и все, Варя, вот и все. Это было так неожиданно. А Пузырь, Пузырь, растяпа! У меня карабин, а у немца автомат. Пока я щелкал затвором, а немцу только нажать. Ты понимаешь, Варя, ты понимаешь?..

— Не надо, Игорь, успокойся, молчи, — несколько раз пыталась остановить его Варя, а он все говорил, торопливо, захлебываясь, и на губах у него появилась кровавая пена. Варя вытерла ему губы платочком, и он испуганно посмотрел на нее, в самые глаза, спрашивая о чем-то, нетерпеливо и жарко. Варя поняла его: «Неужели я убит, Варя? Неужели убит?» — спрашивали, молили ответить его глаза, но Варя сделала вид, что не понимает его вопроса, она почувствовала себя спокойной, совершенно спокойной. Страх, боль и ужас куда-то ушли от нее. Осталось одно это ледяное спокойствие, остался Игорь, а все, что было вокруг, исчезло: люди, их голоса, фырканье машин, заходящее солнце — исчезло все, остался Игорь и она одна перед ним со своим ледяным спокойствием.

— Я утром видела тебя, Игорь, как вы пошли с Пузыревым, — сказала она, еще раз вытерев ему губы. — Но мне было почему-то стыдно, и я убежала…

— И я видел. И мне было стыдно. И я, и я! — заторопился он, обрадованный.

— Тише, Посторонитесь. Прошу отойти, — услышала Варя настойчивый голос, подняла голову и увидела фельдшера из санчасти, пожилого сутулого человека, встала, отступила на шаг, и Игорь скосил глаза, чтобы видеть ее, и в глазах у него стоял все тот же вопрос, нетерпеливый и жаркий.

Осмотрев раненого — рана была опасной, в живот, — сделав самое необходимое, фельдшер попросил перенести Стрельцова на машину. Игоря подняли прямо на шинели и перенесли в машину. Кто-то заботливо подложил соломы.

— Быстрее в госпиталь, — сказал фельдшер шоферу. — Это километров десять. Нужна операция. Как можно скорее!..

Варя, волоча за собой карабин, взобралась в кузов, села рядом с Игорем, подложив свою руку ему под голову. По другую сторону Игоря сел фельдшер. Машина тронулась.

— Нет, нет, нет! Я не хочу, не хочу! — заметавшись, громко заговорил Игорь, когда машина тронулась, и изо рта у него побежала струйка крови.

— Поскорее бы! — сказал фельдшер, привстав на колени и с надеждой вглядываясь вперед, через кабину машины.