Буду покорной

– Мы можем немного поспать здесь? Мне не совсем нравится, это место не для сна, понимаю, но я абсолютно обессилена.

– Конечно. Закрывай глаза, я приглушу свет.

– Здесь и так полумрак.

– Я сделаю практически темно, чтобы тебе было комфортнее.

Я дернулся, чтобы встать, и Ника вцепилась в меня.

– Ты же не уйдешь?

– Нет, закрывай глаза. Я приглушу свет и вернусь к тебе.

– Сразу? – спросила она с такой надеждой в голосе, что у меня снова сжалось сердце.

– Сразу, милая. Потерпи пару секунд.

Я встал и прошел к двери, покрутил тумблер так, чтобы в комнате были видны только очертания предметов, и вернулся к Нике. Как только лег к ней под плед, она тут же свернулась у меня под боком, уткнувшись лицом в изгиб шеи, и шумно выдохнула.

– Расскажи мне что-нибудь, – попросила она.

– Например?

– Что-нибудь нормальное. Например, о своей семье. Какие они?

Я слегка улыбнулся. Ника была первой из всей вереницы девушек, с которыми я спал, кто спрашивал о моих близких. И мне по какой-то причине хотелось поделиться с ней этим.

– Нас в семье пятеро. Мой отец полковник военной прокуратуры, мама домохозяйка. У меня две сестры: Зараза Рита и Мамино Несчастье Лиза.

Ника тихонько хихикнула.

– Почему «Мамино Несчастье»?

– Ей тридцать, а она все еще не замужем и без детей. Мотается по миру, работает маркетологом со специализацией на соцсетях.

– Почему ты не доверил ей рекламу своего магазина?

– Потому что не смогу требовать с нее так, как с наемных маркетологов.

– Ты мягкий с сестрами.

– Можно так сказать.

– И ты их любишь. Когда ты говоришь о семье, у тебя меняется голос.

– Правда? И какой же он становится?

– Нежный. Ты как будто льешь патоку своим голосом. Ты с такой нежностью рассказываешь о них, что невольно заслушиваешься. Иногда ты так разговариваешь со мной.

Мое тело снова напряглось. Правда разговариваю так с ней? Это было не совсем хорошо. Я, может, и испытывал к Нике какие-то чувства, но она могла надумать себе больше, чем было на самом деле.

– Прости, если сказала лишнего. Еще расскажи о них.

Я начал рассказ с мамы и того, как отец привязал ее дома детьми. Как не хотел, чтобы она работала. И его желание как будто воплотилось в жизнь, но не так, как он хотел бы. Маме пришлось сидеть со мной дом почти до моих двенадцати лет. Я очень поздно заговорил. Маме, чтобы сэкономить на логопедах – тогда мы жили намного скромнее – пришлось самой стать домашним логопедом, чтобы разговорить меня. Потом я страдал дислексией и был замкнутым ребенком. Когда мне было два, родилась Лиза, и у мамы стало гораздо больше забот. Младенец на руках и вечно молчащий старший сын. И только к двенадцати годам, когда мы переехали в собственный дом и я познакомился с соседом, Серегой, меня прорвало. Но мама на тот момент растеряла свои профессиональные навыки бухгалтера, а переучиваться заново не захотела. Да и привыкла она за эти годы все время находиться дома. А там и Ритка подоспела. У нас с ней была огромная разница в шестнадцать лет. Учитывая то, что мама родила меня в восемнадцать, то на момент рождения моей младшей сестры маме было всего тридцать четыре. Так что Зараза не стала поздним ребенком, но стала всеобщей любимицей, избалованной засранкой, которую вся семья холила и лелеяла. Но, что самое странное, она не выросла эгоисткой. На самом деле Рита была очень отзывчивой и любящей сестрой и дочерью. И, если к Лизе у меня было нормальное братское отношение, то за Риту я бы порвал любого. Я с ужасом думал о том, что моей красавице-сестре стукнуло шестнадцать, и совсем скоро к ней начнут подкатывать парни, яйца которых я буду хотеть намотать на колесо своего байка.

– А папа у меня суровый прокурор, военный, и этим все сказано. Меня воспитывали очень строго, и отцу было нереально тяжело принять, что я не унаследовал его любовь к армии.

Я наклонился и посмотрел на Нику. Видно было плохо, но по тяжелому, размеренному дыханию и расслабленному телу я понял, что она наконец уснула. Вздохнув, я тоже прикрыл глаза. Мне нужен был этот перерыв. Не для того, чтобы подумать о нашем с Никой будущем, а скорее для того, чтобы перезагрузиться, очистить голову от мыслей.

Глава 41

Новые условия

Я не знала, что изменилось между нами, но Клим вернулся в режим Доминанта. То есть, перестал быть тем Климом, которого я узнала как заботливого и внимательного мужчину. И он, кажется, избегал меня. Говорил о моем отпуске, а теперь сам отвозил меня на работу, как будто желал убедиться, что я покинула его квартиру.

Вернувшись вечером с работы в квартиру Клима – впервые он не забрал меня – я застыла у двери. У меня не было ключа, так что я нажала на дверной звонок и стала ждать, молясь, чтобы Романов был дома. Через пару минут дверь распахнулась, а я, приготовившаяся войти, словно вросла пятками в пол. Передо мной стояла Алана.

– Привет, Ника, – спокойно произнесла она, всеми силами стараясь показать свое дружелюбие, но даже невооруженным глазом было видно, что она влюблена в Клима, и ей совсем не нравятся наши с ним отношения. – Проходи, чего застыла?