Буду покорной

– Ты не поняла. Я говорю не о рабыне, а о сексе. Где и когда захочу. И больше никаких условий про прикосновения. Я касаюсь тебя тогда, когда хочу. И ты мне не отказываешь. Раз уж я отказываюсь от своей рабыни, то покорной должна стать ты.

– Я буду, – ответила тихо, но уверенно. Я пока еще не знала, что мне принесет это согласие, но прекрасно понимала, что Клим будет толкать меня далеко за пределы моих границ. Но даже на это я была согласна, только бы остаться с ним рядом и избавиться от Аланы.

– Второе условие. Все закончится ровно как было в нашей договоренности. То есть, через неделю.

– Через две, – поправила я.

– Две недели начались семь дней назад. Так что осталась неделя.

– Хорошо, – я судорожно вздохнула.

– Когда этот срок истечет, ты уйдешь без лишних драм и истерик. Просто соберешь вещи и вернешься к своему парню.

– Он больше не мой парень.

– Пока в той квартире твои вещи, он все еще твой парень.

– Завтра я заберу их.

– Это твое дело. Но ты должна будешь уйти. К нему или еще куда – прости, но это уже не моя забота. Все закончится в тот день, как и было оговорено.

Мне жутко хотелось вскочить, подбежать к Климу и повиснуть у него на шее. Признаться в любви, умолять разорвать всяческие отношения с рабыней, оставшись со мной. Но я как будто приросла к кровати, язык совершенно отказывался двигаться. Я понимала, что, возможно, мое признание могло все изменить в выгодную для меня сторону, и все равно была не в состоянии выдавить из себя ни звука, поэтому просто молча кивнула. Позже. Я обязательно скажу ему позже.

– Хорошо. Тогда сейчас Алана уедет, а ты должна принять душ и ждать меня голой в кабинете. Я покажу тебе комнату, в которой ты еще не была.

Он вышел из спальни, а я продолжала пялиться в закрытую за Климом дверь, даже не пытаясь гадать, что будет, когда я дождусь его в кабинете. Наверняка Романов приготовил для меня нечто, из-за чего мне придется ломать себя.

Глава 42

Клим

Когда накрывает с головой

Я сжимал и разжимал кулаки, пока шел к кабинету. Разговор с Аланой получился совсем непростым. Она уже вначале понимала, что Ника для меня никогда не будет просто сабой или временным развлечением. Алана всегда чувствовала мое настроение, поэтому обмануть ее было довольно непросто. К тому же, зная, что я прохладно отношусь к временным игрушкам, она могла наблюдать мою привязанность к Веронике, которая, по большому счету, возникла из ниоткуда. Раньше я не был замечен в проявлении чувств и, тем более, их открытому выражению, а теперь мне сложно было удерживать их в себе. Я представлял себе, что выгляжу как пес, пускающий слюну на лакомый кусочек плоти и следящий за ней с преданностью и желанием в глазах. Мне не нравилось то, что я чувствовал и что думал. Все это было слишком ново для меня и… нет, совершенно не вставляло.

Я остановился на пороге кабинета. Ника стояла у моего стола абсолютно голая. Она обнимала себя за плечи, глядя в окно. В полумраке кабинета ее кожа казалась еще белее, чем была на самом деле. Молча подойдя к книжной полке, я нажал на кнопку, и одна секция шкафов начала отъезжать, открывая проем. Ника посмотрела на него, удивленно распахнув глаза.

– Входи, – приказал я, махнув рукой в сторону прохода.

Ника, бросив на меня встревоженный взгляд, прошла в полумрак скрытой комнаты, а я последовал за ней. Закрывать проход не было нужды, поскольку Алана уже покинула мою квартиру, прихватив только рюкзак, который даже не успела разобрать после приезда. Вероника осматривалась по сторонам, с интересом зависнув взглядом на стене с крючками, на которых висели веревки разных размеров и цветов.

– Подойди сюда, – позвал я и указал ей место, куда нужно стать – аккурат под крюками в потолке.

Как только Ника заняла нужное место, я подошел к стереосистеме и негромко включил музыку. Чувственную, довольно глубокую. Пока подбирал веревки, в голове на повторе стояли слова Аланы: «Вот увидите, Мастер, я не вернусь. Не потому что не хочу, а потому что она заняла места всех рабынь в вашем сердце». Я не хотел верить в правдивость ее слов, но что-то подсказывало мне, что столкновение с реальностью будет больнее, чем мне казалось в тот момент.

– Заведи руки за спину, – скомандовал я, глядя на Нику.

Как только она это сделала, я развязал узел на веревке, распустив ее, и начал делать то, что неимоверно сильно успокаивало меня. Шибари позволяло расслабиться и отвлечься, очистить мысли. И тогда, завязывая каждый из узлов, искусно оплетая нежное тело, врезаясь в кожу веревками, я как будто заново рождался. Мысли действительно упорядочивались, а решение само по себе зрело в голове.

Я периодически поглядывал на Нику, и меня заводил ее заинтересованный взгляд, но еще больше – оплетенное веревками тело. Нет, взгляд все же был более притягательным. Мне хотелось открыть рот и начать рассказывать ей об искусстве Шибари. Его историю, техники, предназначение. Но еще я осознавал, что как только сделаю это, вся магия исчезнет, и я не смогу сделать то, что запланировал.