Будущая твоя (СИ)

— Ты ни хера не понимаешь. Я заебался так жить. С самого детства я боялся потерять отца, а теперь, что поменялось?

— Макс, успокойся, сын.

— Да пошёл ты, — отталкиваю Олега в сторону и ухожу обратно, в больницу. Оборачиваясь, гневно произношу. — Если с Кариной что-то случится, то у тебя больше нет сына, О-лег!

Глава 52

Максим

Меня не пускают в реанимацию ни через день, ни через два. Медики продолжают удерживать Карину под строгим контролем, оказывая интенсивную терапию. Я как ненормальный хожу за лечащим врачом, пытаясь добиться хоть какой-нибудь правды. В один день я таки сталкиваюсь лицом к лицу с отцом Карины. Он узнает меня издалека и делает размашистые шаги в мою сторону, когда я заканчиваю беседовать с реанимационной медсестрой.

Взгляд суровых глаз прожигает дыры по всему моему телу. Я мысленно ровняюсь с кафельной плиткой, понимая, что очень виноват перед этим человеком. Тем временем мужчина становится напротив меня и пронзительно всматривается в черты моего лица. Я сразу же подмечаю его озлобленность и руки, сжимающиеся в кулаки.

— Соколовский? — спрашивает и я утвердительно киваю головой. — Идём на улицу. Есть разговор.

Соглашаюсь. Молча следую за крепким мужчиной, в котором я безапелляционно узнаю армейскую выправку. Спина прямая, осанка ровная, подбородок вздёрнут вверх. Судя по всему, отец Карины вполне себе может «надереть» задницу, но почему-то меня не парит это обстоятельство. Заслужил. Если захочет, пусть хоть убьёт. Себя-то я давно бы закопал, если бы это помогло Карине подняться на ноги.

— Максим, — делает глубокий вдох, собираясь с мыслями. — Исчезни из жизни моей дочери, ради её же блага.

— Не могу, — виновато опускаю глаза, отрицательно кивая головой.

— Я не прошу, а ставлю тебя перед фактом. Со дня на день тебя объявят в уголовный розыск. Тебе нужно бежать из страны, если не хочешь сесть за решётку.

— Бежать? Вы сейчас серьезно?

— Вижу, разговор у нас не клеится. Что ж… Будь моя воля, я давно бы придушил тебя собственными руками, — мужчина поднимает руки вверх, сжимает пальцы, а затем понижает голос. — Но не могу, если с тобой что-то случится, то Карина этого мне никогда не простит. Поэтому, пока есть шанс, исчезни.

— Владимир, извините не знаю, как вас по отчеству. Я никуда не исчезну. Нравится вам это или нет, но прятаться и бежать как последняя крыса, я не буду. Вашей дочери всё ещё грозит опасность, и я должен её защитить.

— Защитить? — срывается на крик, делая резкий рывок в мою сторону. Хватается за шиворот моей футболки и сжимает её пальцами, пока не начинают трещать нитки. — Ты уже защитил, герой. Из-за тебя моя девочка едва не умерла. Из-за тебя в неё стреляли. Из-за тебя она находится сейчас в коме и борется за свою жизнь. Молись богу, чтобы Карина выжила и не осталась инвалидом.

— Я всё понимаю. Понимаю, что виноват…

— Так если понимаешь, то свали на хрен, пока я даю тебе шанс!

— Не свалю, пока она не придёт в себя. Я должен с ней поговорить, — отрицательно киваю головой, не соглашаясь до последнего.

Я не могу бросить малышку. Не могу отказаться от неё. Сдохну, но не сдамся. Не позволю кому-либо вычеркнуть меня из её жизни. Я буду бороться до последнего. Пока дышу, пока хожу на своих ногах и пока есть, чем думать, я не отступлюсь.

***

В подвальном помещении сыро и прохладно. Втягиваю в себя сбитый воздух и плетусь за охранником, пытаясь сфокусировать взгляд под ногами. Протяжные стоны эхом отдают в голове. Я ощущаю, как колотится сердце, прыгая по всей грудной клетке. Пытаюсь успокоиться и побороть нарастающую ярость, но тщетно. Стоит мне увидеть полуживое тело, подвешенное за ноги к металлической перекладине, как внутри закипает котлован злости. Бросаю взгляд на мужской силуэт, делая про себя отметки, что парни Сокола уже успели поработать, превратив мужика в заготовку для отбивной.

— Не говорит, — произносит Горин, начальник службы безопасности Олега.

— Выйдите все, — киваю пацанам, оставаясь с «терпилой» тет-а-тет.

Беру деревянный стул и устраиваюсь напротив ублюдка. Долго рассматриваю противника, скользя взглядом с головы до ног. Отворачиваюсь в сторону, сплевывая ком, заставляющий першить горло. Только бы не убить этого поца.

— Знаешь кто я? — говорю достаточно тихо, но получается всё равно громко.

— Знаю, — отвечает ублюдок, заглядывая в мои глаза.

— Значит понимаешь, что твой единственный шанс остаться в живых — это я.

— Я не буду говорить.

— Тебе нечего терять? — спрашиваю я и мразь отрицательно кивает головой.

Я срываюсь с места, хватаю стул и с размаху бью по мужской спине. Удар за ударом, пока от стула не остаются одни ножки, которые я сразу же отбрасываю в сторону. Делаю паузу, пытаясь отдышаться. Вдох… Выдох.