Будущее капитализма

При капитализме бумы приводят к бумам, а снижения — к снижениям. В теории предполагается, что те, кто контролирует запасы товаров, должны сдерживать эти циклы. Следя за длительными процессами в экономике, они должны были бы использовать свои товарные запасы при неизбежных подъемах спроса и возобновлять их во время падений. Какова бы ни была их прошлая способность к этому, она должна была бы возрасти при нынешних информационных технологиях и при изощренной математике синхронных ассортиментов. Циклы запасов должны были бы ослабеть. Но одна из загадок экономики состоит в том, что все эти улучшения в управлении запасами не привели к их ослаблению. Люди, контролирующие инвестиции в образование запасов или отказывающиеся делать такие инвестиции, следуют сильным тенденциям роста и спада — скорее ухудшая их, чем улучшая. По мере уменьшения абсолютной величины запасов по отношению к производству возрастает текучесть запасов — подобно тому, как опасность свалиться в пропасть возрастает, когда бегут по ее краю.

Теоретически у капитализма вовсе не должно быть деловых циклов. По мере падения или роста спроса должны падать или подниматься цены и заработная плата, но не объем производства. Предложение и спрос должны обеспечивать использование всех факторов производства, какие согласны на их использование. Уволенные рабочие должны быстро находить новую работу, предлагая работать за меньшую плату. Предприниматели должны в случае необходимости увольнять своих прежних рабочих, отказывающихся работать за сниженную плату, чтобы освободить места для тех, кто согласен. Но, по-видимому, рынки — в особенности рынки труда — не так уж быстро и легко очищаются снижением заработной платы и цен. Объемы производства приспосабливаются быстрее, чем заработная плата или цены — а должно было бы происходить как раз обратное.

Вследствие этого капитализм порождает спады. Они являются частью капиталистической системы. От них нельзя избавиться. Но недостаточно знать, что они будут, надо еще знать, как часто они будут повторяться, насколько они будут глубокими и как быстро будут происходить восстановления. До 90-х гг. спады, происходившие после Второй мировой войны, были короткими, неглубокими и нечастыми, потому что правительства, в частности правительство Соединенных Штатов, сразу же оказывали помощь при начале или угрозе спада, облегчая свою денежную или налоговую политику.

Примером может служить спад 1980-1981 гг. В 1982 и 1983 г. Соединенные Штаты пришли на помощь с большими снижениями ставки процента (трехмесячные процентные ставки при учете векселей упали с 1981 до 1983 г. на 39%) и с большим пакетом налоговых стимулов (при президенте Рейгане значительное снижение налогов и крупный пакет мер бюджетного стимулирования с 1981 до 1983 г. привели к росту государственного дефицита на 263%) (2). Общий контроль и регулирование спроса в духе Кейнса процветали даже при консервативном правительстве Рейгана. Подобно автомобилю «Феррари» с жесткой педалью, экономический рост быстро двинулся в течение первых двенадцати месяцев после того, как Пол Волкер объявил свои драматические изменения в денежной политике. В результате этого агрессивного стимулирования спроса остальной мир вышел из своего спада путем ускоренного экспорта на быстро растущий американский рынок.

Потеря Америкой ее позиций в глобальной экономике серьезно повлияет на суровость деловых циклов будущей эпохи. Сравните деятельность правительства в начале 1980-х гг. с тем, что произошло через десять лет, после спада 1990-1991 гг. Впервые после Второй мировой войны здесь не было американского локомотива. Соединенные Штаты не пришли на помощь с большими снижениями процентных ставок и массивным усилением налоговой стимуляции. Вместо этого они положились на скромные снижения процентных ставок, рассчитывая вызвать таким образом умеренный подъем в Америке. Но этот умеренный подъем в Америке был уже недостаточен, чтобы вытянуть из спада остальной мир.