Будущее ностальгии

Согласно плану Сталина, преемник собора должен был стать святыней победоносного атеизма. Колосс новой эры высотой 416 метров, террасированный, обрамленный колоннадами и украшенный скульптурами, — произведение архитектора Иофана, должен был стать советским ответом статуе Свободы и Эмпайр-стейт-билдингу. Архитектор с гордостью заявлял, что Дворец Советов будет на 8 метров выше, увенчанный статуей Ленина весом 6000 тонн, указывающего человечеству светлый путь своей протянутой рукой. (Молотов считал абсурдным, что глаза Ленина не будут видны советскими гражданами, Сталин и Ворошилов убедили его в обратном.)[288] Дворец Советов был представлен как антипод храма Христа Спасителя. Воинственно-атеистическая советская идеология строилась на множестве религиозных мифов — от древнеегипетского язычества до русского христианства. Ленин занял место креста и купола бывшего собора в качестве полубога. Дворец Советов был ответом на всеобъемлющий авангардный проект, памятник Третьему Интернационалу Татлина, который имел форму динамической спирали, возносящейся ввысь. Дворец Советов делал динамическую спираль неподвижной, обездвиживая гегелевскую диалектику в имперском синтезе и воздвигая гигантскую статую Ленина, в то время как скульптура Татлина отличалась открытостью и полной свободой репрезентации[289]. Архитектура Дворца Советов свободно заимствовала из всех архитектурных стилей, сочетая грандиозность египетских пирамид и американских небоскребов. Совершенное будущее и далекое прошлое слились вместе, обреченные гипнотизировать зрителя, приводя его в состояние полного забвения настоящего.

Однако место разрушенного собора на поверку оказалось неприступной землей. Сначала рабочие не смогли заложить фундамент для Дворца Советов[290], а затем война прервала намерение Сталина построить дворец в течение следующего пятилетнего плана. Вместо собора и Дворца Советов в течение двух десятилетий оставалась дыра в земле, фундамент будущих утопий. «Не выстроен дворец, нет больше храма. / Зато какая выкопана яма» — популярная эпиграмма, приписываемая Борису Пастернаку[291].

Хотя Дворец Советов так и не был построен, он омрачал панораму Москвы исключительно благодаря факту своего отсутствия. Это была недостающая точка привязки для всего плана реконструкции Москвы. К этому месту вели новые проспекты и бульвары; семь сталинских высоток были поставлены так, чтобы указывать на несуществующий дворец. Во время парадов спортсменов лучшие гимнасты страны должны были выстраиваться в пирамиду в форме Дворца Советов, как будто призывая его воплотиться в реальность посредством исполнения магического ритуала своими мускулистыми телами. Дворец был одним из тех невидимых памятников утопии, которые бросали длинную тень на московский ландшафт[292].

После войны заболоченная строительная площадка была излюбленным местом пьяниц и проституток. Призрак колоссальных амбиций продолжал преследовать это место. После очередного неудачного раунда архитектурных конкурсов в начале 1950‑х годов руководство Москвы заказало строительство самого большого в Советском Союзе открытого бассейна с подогревом — и, как утверждалось, самого крупного подобного сооружения в мире, — его строительство на месте бывшего собора началось в 1957 году. Гигиена и физическая подготовка заняли место идеологических и духовных проблем. Москвичи и гости столицы действительно наслаждались отдыхом, что соответствовало духу 1960‑х годов. Это пространство быстро стало излюбленным местом для свиданий и семейных развлечений, превосходящих по популярности все, кроме парка Горького. К сожалению, летом — когда бывала невыносимая жара — плавательный бассейн обычно закрывался «на ремонт» (такова была логика советского досуга). Многие вспоминают, как зимой купались в обильно хлорированной воде бассейна «Москва», играя с гигантскими ледышками. Евгений Евтушенко увековечил бассейн в своем стихотворении:

Давным-давно на месте бассейна «Москва» был храм
Христа-спасителя.
Храм когда-то взорвали,
и один позолоченный купол с крестом,
не расколовшись от взрыва,
лежал,
как будто надтреснутый шлем великана.
Здесь начали строить Дворец Советов.
Все это закончилось плавательным бассейном,
от испарений которого, говорят,
в музее соседнем
портятся краски импрессионистов[293].