БУДУЩЕЕ ЗА ОБЩЕСТВОМ ТРУДА

При обсуждении проблемы соотношения прав социальных общностей и отдельного человека мы встречаемся с двумя противоположными концепциями. Одни авторы стоят на позиции безусловного приоритета отдельного индивида, самоценности и самодостаточности личности, что обычно связывается с главной парадигмой западной цивилизации - индивидуализмом. Другие защищают первенство коллективного субъекта - общества, что служит обоснованию общинности, соборности, приоритета общих интересов, и что характерно для отечественной цивилизации. В системе этих двух парадигм общество и индивид предстают как две противоположные сущности, противостояние которых не удается преодолеть ни в теории, ни в практике. В настоящее время перекос в сторону самоценности и самодостаточности отдельного индивида становится все более очевидным: все международные акты, конституции разных стран охотно провозглашают права и свободы отдельного человека и почти совсем обходят права народа и других социальных общностей.

Как общество в целом, так и различные формы социальных общностей (народы, нации, классы, трудовые коллективы), до сих пор не имеют или почти не имеют соответствующих их социальному статусу прав. Между тем войны и другие большие социальные конфликты возникают не по поводу нарушения прав отдельной личности, а из-за непризнания прав народов, наций, классов и других общностей. Достаточно напомнить, что для защиты прав русского народа (а не отдельных русских) как в самой России, так и в странах СНГ нет ни одного международного документа, не говоря уже о существующей Конституции России. В ней правам и свободам отдельного человека отведена целая глава из 48 статей, а народу одна статья, где сначала народ объявляется носителем суверенитета (неизвестно кого или чего), а затем освобождается от этой функции, поскольку там же утверждается, что "никто не может присваивать власть в Российской Федерации" (ст. 3), т. е. и сам народ не может присваивать вроде бы свою власть, источником которой он вроде бы является.

С принятием ныне действующей Конституции народы России лишились права верховного собственника. Общенародная собственность, лежащая в основе единения народа, была устранена. Не допускается существование общей собственности у самоуправляющихся трудовых коллективов, насчитывающих более 50 человек. Согласно вновь принятому Гражданскому кодексу общая собственность возникает при поступлении имущества в собственность двух или нескольких лиц, т. е. общей собственностью может быть имущество, находящееся в собственности лишь нескольких лиц.

Народ по существу лишился прав на власть, рабочие и крестьяне уже не представлены в законодательном органе России, в государственных органах. Народ не имеет возможности присваивать власть, т. е. делать ее своей. Его высшие властные функции сведены к участию или не участию в выборах и референдумах, причем достаточно 20-25% участия. Результаты референдумов, да и выборов, как это случилось с референдумом по поводу сохранения СССР, не обязательны для власти. В этих условиях народ не может быть источником власти и носителем суверенитета.

Народы по существу лишены возможности самоопределения: это право, декларируемое формально, между прочим, отрицается суверенитетом федерации на всю ее территорию и на ее государственную целостность. О каком самоопределении русского народа может быть речь, если он не имеет ни своей собственной единой государственности, ни прав единого субъекта федерации. В этом отношении он не равноправен с другими народами, выступающими самостоятельными субъектами федерации. Вряд ли можно надеяться, что Псковская или Костромская области, Москва или Санкт-Петербург, да все вместе взятые области и края, смогут представлять единые интересы русского народа, они, скорее, представляют свои собственные региональные интересы, далекие от общих интересов народа.

Не лучше обстоят дела с правами народов в международных правовых документах, особенно в их западных вариантах. Кое-что удалось сделать в области правовой защиты малых народов, национальных меньшинств. Их права как коллективных образований сводятся к двум пунктам: к праву на защиту от деятельности, угрожающей их существованию, и к праву на самобытность. Большая же часть их фиксированных прав опять-таки сводится к правам отдельных лиц, т. е. подменяется правами отдельного человека.