Будут неприятности (сборник)

ЕВГЕНИЙ. Это не хамство, дорогая, это паника. Быть благородным трудно. Сплошной бег по пересеченной местности. Виля еще на старте, а резинка в штанах уже лопнула. Держи штаны двумя руками, родственник. Но тогда как же бежать? Матвеевна! А как вы считаете, если на штаны плюнуть и бежать без ничего? Засчитают рекорд или сделают что-нибудь нехорошее?

МАТВЕЕВНА. А чего ты меня спрашиваешь?

ЕВГЕНИЙ. Я в трудную минуту всегда иду к народу. Народ, он все знает. Он такой.

ВИЛЕН (заворачивает какие-то вещи в газету). Неля, не имей от него детей. Не ухудшай породу.

ЕВГЕНИЙ. А кто теперь имеет детей от собственного мужа! Пустой совет, Виля! Это уж кому как Бог пошлет. Кстати, у вашего будущего ребеночка как обстоит дело с наследственностью? Алкоголиков, олигофренов не имеете в программе? Или там потенциальных преступников? И вообще, какой он расы был, этот рухнувший в пропасть шофер?

Вилен резко поворачивается. Неожиданно сильно бьет Евгения. Раз, другой. Тот падает. С исступлением Вилен начинает бить его ногами. Матвеевна и бабушка вскочили. Но их руки запутались в тюле. Они крутятся на месте. И только кричат: «Вилька, Вилька. Перестань, Вилька!» Евгений принимает удары молча. И только инстинктивно закрывает руками лицо. Нинель стоит спокойно, будто даже с интересом наблюдая, как избивает ее мужа Вилен.

НИНЕЛЬ. Ну, еще раз его пни, и хватит.

Вилен не может остановиться. Он бьет, бьет. Тихо идет занавес.

НИНЕЛЬ (когда занавес уже почти закрыт, удивленно, потом с ужасом). Вилька! Остановись. Ты его убьешь!

Занавес.

Действие третье

Картина первая

Через два часа. В холле, закрыв лицо руками, сидит Зинаида Николаевна. Она в красивом платье, на голове фантастическая прическа. А ноги поставлены широко, некрасиво, полные, отекшие ноги, вынутые из лакировок. Входят Иван Федорович и Нинель.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. Ну?

ИВАН ФЕДОРОВИЧ. Неважно. (Возмущенно.) И все-таки не надо было вызывать «Скорую». Сами бы справились.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. Вилька?

ИВАН ФЕДОРОВИЧ. Вот-вот. Теперь ему неприятностей вагон. Этот милиционер прямо зубами в него вцепился.

НИНЕЛЬ. Вилька Женю бил за дело.

ИВАН ФЕДОРОВИЧ. Тут, мать, понимаешь, какая история. Клавдия нам может пригодиться. Все-таки для характеристики морального облика Вильки она – свидетель ценный.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. О господи! Я ее видеть не могу!

ИВАН ФЕДОРОВИЧ. Тут уж не до настроения, Зина. Парня спасать надо.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА (зло). А надо ли?

НИНЕЛЬ. Мать, как не стыдно!

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. Кому? Мне? На твоих глазах была драка, а ты раунды считала. И не кто-то чужой дрался – два твоих самых родных человека – муж и брат. А мне стыдно?

НИНЕЛЬ (упрямо). Вилька бил правильно. Мне Женьку не жалко.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. Как ты смеешь так говорить?

НИНЕЛЬ (холодно, жестко). Сколько на свете ходит небитых морд. Пусть хоть один получит слегка.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. Ужас!

ИВАН ФЕДОРОВИЧ. Так я все, мать, про Клавдию. Где нам ее найти?

НИНЕЛЬ (спохватившись). Подождите.

Идет к телефону. Набирает номер. Ждет ответа. Никто не подходит.

Никто не подходит. Странно. У нее были свои ключи? Вполне возможно. Значит, куда-то вышла.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА (неприязненно). Ты Борису звонила, что ли?

НИНЕЛЬ (уточняюще). В его квартиру. Я согласна с отцом. Клавдия нам может помочь Вильку выручить. В любой ситуации.

Вся согнувшаяся, совсем дряхлая, входит бабушка.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. Чего ты встала? Лежи, ради бога! Не хватало нам еще твоих болезней. Берегись уж, ради Христа. Матвеевна ушла, что ли?

БАБУШКА. А то ты не видела. Сразу после милиции. Ты мне скажи, где Наталья? Я ее с утра не видела.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. Она на трех сериях Карамазовых. Тоже ведь надо будет ей что-то объяснять.

Нинель снова идет к телефону. Снова звонит. Никто не отвечает.

НИНЕЛЬ. Где ж это ее носит? Она ведь Москвы не знает. Может, вышла и заблудилась?

ИВАН ФЕДОРОВИЧ. Надо к ней поехать. (Зинаиде Николаевне.) Ты адрес знаешь?

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. Понятия не имею.