Читаем Буг в огне полностью

Дрожа всем телом, Н. согласился нести снаряд. И всю дорогу он дрожал, но все-таки нес. Мы его поставили в середину группы. А ночь — настоящая партизанская, хоть глаз выколи. Укрывала нас темнота хорошо, но идти было трудно. Н. в темноте несколько раз спотыкался, чуть не ронял снаряд. Чудом удерживал его на руках. Но вот наконец трудности пути позади. Подошли к мосту. Теперь наступает самое главное — пробраться незамеченными. Осторожно поднялся на насыпь. Бросился в будку с намерением уничтожить часовых. Но… часовых нет. Дал сигнал своим.

Егоров быстро разлил бензин, Жорка приладил мину, я — снаряд.

— Готово, Профессор, — доложил Егоров.

— Готово! — шепотом сообщил Жорка.

— Теперь вниз, на другую сторону откоса!

Дождавшись, когда все скрылись, стал на колени, чтобы укрыться от ветра и дождя, зажечь спичку. Зажег. Бензин вспыхнул ярким пламенем, загорелись брюки. С железнодорожного моста застучал пулемет. Я упал. Покатился под откос. Не заметил, когда сбил пламя. Пополз к проволоке. Пулемет фашистский не дает подняться — бьет по шоссе. Хочет, чтобы мы ушли вправо, попали на мины.

Лежу, соображаю, как выбраться, и слышу разговор:

— Профессора нет. Может, ранен.

— Слушай, дай ты по этому фашисту, чтоб он там у своего пулемета захлебнулся.

Не успел я что-нибудь сообразить, как наши открыли огонь. И в самом деле, фашист замолчал. Немедленно воспользовался этим, присоединился к своим. Мы пересекли шоссе и по болоту ушли в направлении на Пугачево. Когда были уже далеко от моста, грохнул взрыв. На мгновение пламя озарило тяжелые, низко нависшие тучи, выхватило из тьмы мостовые фермы, деревья, кусты, и снова все погрузилось в черную, вязкую тьму.

На другой день разведка донесла — фермы моста рухнули в Мухавец. Гитлеровцы так и не смогли его восстановить.

На снимке: Суворовский мост в Бресте, взорванный диверсионной группой Н. Я. Щербакова.


Но, как говорится, аппетит приходит во время еды. Получаем задание взорвать бензоколонку. Началась подготовка — сбор взрывчатки, снарядов. Староста деревни Закий Девенчук (он поддерживал связь с партизанами) погрузил на три подводы картошку, а под ней — снаряды и взрывчатка. Привезли на квартиру к Андрею Цимбалюку по улице Широкой (теперь бульвар Шевченко). Заряжали мины на квартире у портного по ул. Куйбышева, потом у Цимбалюка.

К назначенному сроку вышел к бензоколонке, а подойти не могу — немцы ходят кругом. Вот уже условленное время на исходе, а я топчусь на месте, выглядываю из-за будки. Наконец немцы ушли. Подбегаю к колонке, наскоро прилаживаю снаряд. Торопливо поджигаю фитиль и убегаю. По пути снимаю шляпу, меняю на кепку, а сам прислушиваюсь, жду взрыва. Наконец грохнул мой снаряд, а пламени нет. Что такое? Потом мы узнаем, что взрывом было убито три немца, разворочена бензоколонка, но… цистерна не загорелась.

Не раз еще гремели наши взрывы в ночи. Не давали мы покоя гитлеровцам, горела у них под ногами наша священная белорусская земля.

Литературная запись С. Маслюкова.

3. Ф. Поплавский

В суровой борьбе

Захар Филимонович Поплавский

(1898–1965)

Родился в деревне Буяки Брестского района в семье крестьянина.

С 1921 по 1939 год — активный участник революционного движения в западных областях Белоруссии.

С марта 1943 года — уполномоченный ЦК КП(б) Белоруссии по руководству партизанским движением в Южной зоне Брестской области.

Награжден орденом Отечественной войны I степени, польским серебряным крестом ордена Виртути Милитари и четырьмя медалями.

Член КПСС с 1922 года.

В послевоенные годы на партийной работе в Бресте.


Одним из инициаторов и организаторов брестского партийного и антифашистского подполья был Петр Георгиевич Жуликов по кличке «Петров», секретарь парткома железнодорожного узла, член Брестского горкома КП(б)Б. К нему вскоре присоединились работники горкома КП(б)Б Роза Степановна Радкевич — «Милькаманович», Анна Михайловна Бабушкина — «Хоменко», Татьяна Николаевна Смирнова — «Таня», работник Брестского обкома КП(б)Б Зинаида Ивановна Южная, бывший член Коммунистической партии Польши политкаторжанин Янкель Шлемович Сливко, Нина Алексеевна Комолова, Анна Цезаревна Аронина, Михаил Михайлович Жигимонт, Батырбек Дзабиев, Александра Ивановна Хромова, А. Самымченко и другие.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное