Буг в огне

Николай Яковлевич Щербаков

С марта 1942 года — командир диверсионной группы отряда им. Чернака, с 1943 года — командир партизанского отряда им. Сильницкого бригады им. Дзержинского Брестского соединения.

Награжден орденом Красного Знамени и многими медалями.

В настоящее время живет в Бресте. Пенсионер.

Служба моя в 6-й стрелковой дивизии подходила к концу, а уезжать из Бреста не хотелось. Познакомился с хорошей девушкой, и полюбились мне и город, и леса, и поля Белоруссии. И потому, когда пришло время демобилизоваться, не раздумывал — остался. Работал шофером на гарнизонной кинобазе и одновременно киномехаником в железнодорожном клубе.

Вечером 21 июня показывал в клубе фильм «Богдан Хмельницкий». Когда уже шел последний сеанс, примерно в половине 12-го, погас свет. Наладить его не удалось, и я, так и «не докрутив» кино, ушел домой. В 4 часа утра вскочил от каких-то раскатов. Гремело где-то отдаленно, и сполохи озаряли небо западнее города. Я бросился на улицу. Впереди меня бежал пограничник. Вдруг на площади Свободы разорвался снаряд. Вокруг засвистели осколки. Пограничник упал. Он был убит наповал. Снаряды густо падали на город. Рушились дома, гибли люди.

Война!..

Это был день, который круто повернул жизнь каждого. Что-то надо предпринимать…

До Жабинки добрался. Дальше идти нельзя — впереди немцы. Решил вернуться в Ковалево. Там жил мой тесть. Подхожу к мосту через Мухавец и вижу такую картину. Через мост идут колонны немецких автомашин. Одна машина застряла на обочине в песке. Гитлеровцы подгоняют к ней группу пленных, бьют наших людей прикладами, издеваются над ними. В душе закипела злоба, руки сами сжались в кулаки. «Ну, фашисты проклятые, — подумал я, — вы ответите за все!» Но как я буду мстить врагу, где это будет, — еще сам хорошенько не знал.

Фронт уходит все дальше. Фашисты ведут себя как хозяева, как завоеватели. «Неужто, — думаю, — так будет? Нет, не может быть!» И действительно, все шире пошли слухи о партизанах. Но как с ними установить связь? Стал искать верных людей. Скоро познакомился с ребятами из числа бывших военнопленных, которым разными путями удалось выскользнуть из фашистских лап. С ними в марте 1942 года и ушел в отряд Чернака. Комиссаром там оказался мой знакомый по Бресту Леонид Зеленин. Стал у него связным.

Время идет, и роль связного меня перестает удовлетворять. Молодой, здоровый, я чувствовал, что способен на большее! И случай подтолкнул. Прохожу как-то мост через Мухавец, что на дороге из Пугачево, а он стоит целехонек и… никем не охраняется. Родилась у меня идея: раз так, думаю, то и Суворовский мост не очень-то охраняется. Взорвать тот мост, а потом, пока не оправятся фашисты, этот.

Иду к комиссару. Так, мол, и так, побыл я в связных порядочно, хватит, иду на диверсии. А он мне:

— Диверсионную работу возглавляет Михаил Чернов, а связным к Сикорскому нужен опытный, да и чтоб не робкого десятка человек.

— Ладно, комиссар, пойду сам к Сикорскому, отпустит— все, не отпустит — похожу еще почтальоном.

— Связной — не почтальон, а важная боевая…

— Не надо агитации. Одно прошу — об идее с мостами никому… Ну, словом, сам хочу, давно руки чешутся.

Пошел к Сикорскому. Выслушал меня Сергей Иванович и сказал:

— Одобряю такое решение. Есть задор — с пользой для дела надо использовать.

— Спасибо за доверие, Сергей Иванович!

— Желаю успеха, «Колька-профессор». Так, кажется, тебя зовут? — пожал он мою руку, дружески улыбаясь.

— Да вот, прозвали ребята.

Вернулся в отряд. В напарники взял хлопца Ивана Донового по кличке «Молдаван». Отчаянный парень, на него можно было положиться.

Идем с Молдаваном разведать пути подхода к мостам, а на том, что не охраняется, посмотреть, где взрывчатку положить.

Ночь спустилась темная, густая. Но идем уверенно, правду говоря, привыкли ходить ночью. Вот уже и река заблестела в темноте тяжелым, свинцовым блеском. Вдруг — голоса. Остановились, прислушались. Наши! Подходим ближе — и точно наши: Николай Шаповалов, Владимир Василюк, Фома Вольский.

— Чего вы тут, хлопцы? — спрашиваю, делая вид, что не понимаю.

— Комиссар послал, мост взорвать.

— Ну, конечно, который не охраняется взорвать не больно много храбрости нужно, а везде потом охрана усилится.

— Приказ.

— Эх, приказ! — выругались мы с Молдаваном, а делать нечего, ушли. Ребята подожгли и взорвали мост.

Как теперь нам быть? Ломаем голову день-другой. И вдруг осенило!

— Слушай, Молдаван, — обращаюсь к своему другу, — фашист ночью усилил охрану Суворовского моста?

— Факт!

— Комендантский час с девяти?

— С девяти.

— А если после девяти попался — значит, партизан, расстрел на месте, так?

— Так. Да что ты ко мне пристал, — возмутился Молдаван, — будто сам не знаешь.

— Знаю, все знаю, а потому и говорю — мост мы взорвем днем.