Бугенвиллея цвета фуксии

Славик был крайне раздосадован, когда понял, что они разминулись всего на несколько дней. К тому же, Виталий Павлович звонил им по конференц-связи и предлагал Славику вернуться раньше – у них в отделе в Питере завал, а Славик великодушно предложил работать на оба фронта в Ставрополе, не теряя ценное время на скорую поездку обратно. Теперь он сам был не рад своей инициативе, но ничего уже нельзя было изменить. Славику оставалось только наблюдать, как Таня в незнакомом питерском номере, озарённом светом какой-то лампы, которая так понравилась ей, ходит легко и быстро в халате с тюрбаном на голове, который делал её похожей на какую-то сказочную восточную принцессу.

Славик с тоской лицезрел эту картину, как тут его размышления прервал звонок её телефона. Выяснилось, что звонил Микрюков, и Славик нахмурился. Таня разговаривала с ним легко и непринужденно, как со старым знакомым. И это окончательно испортило ему настроение. Им пришлось разъединиться, но они договорились созвониться вечером следующего дня.

Славик хотел подробнее расспросить Таню об этом внезапно появившемся проекте, но каково же было его удивление когда, позвонив ей на следующий день, он обнаружил, что она идёт в ресторан со своим новоиспечённым боссом!

Таня, сияющая, в новом зелёном платье, которого он ещё не видел, собиралась для встречи с этим бизнесменом, который напоминал Славику Федора Бондарчука. Это сходство поначалу превращало Микрюкова в какой-то персонаж и заставляло не рассматривать его всерьёз, но теперь Славик убедился, что этот человек абсолютно реален. Он вспомнил его таким, каким увидел на выставке в галерее, – спокойного, снисходительного, окружённого ореолом богатства и благополучия. Этот человек, казалось, не испытывал никаких трудностей судьбы и брал от жизни всё, что считал нужным, как будто это принадлежало ему по праву. И с этим человеком Таня теперь шла в ресторан. Славику стало тоскливо и неуютно, когда он представил их вместе. К тому же, она была в таком красивом платье!

Таня спешила. Им снова не удалось поговорить в тот вечер.

А буквально к концу следующего дня, когда он задержался в офисе, забежал Петруша и сказал:

– Слышь, там к тебе гости.

– Какие гости? – удивился Славик.

Он никого в Ставрополе не знал.

– Из Питера! – сообщил Петруша и многозначительно подмигнул.

Славик был очень удивлён. “Неужели Таня?” – мелькнуло в голове невероятное предположение. Но это была не Таня. Высокая рыжая девушка обернулась на его шаги, встала с дивана в лобби, и Славик с удивлением узнал в ней Машу.

– Маша? Что ты здесь делаешь?

– Да вот, была неподалёку, решила навестить.

Она улыбалась как раньше, и помада призывно блестела у неё на губах. Славик тряхнул головой. Он ничего не понимал. А Маша трещала о том, что случайно оказалась в городе, случайно узнала об открытии их филиала, а потом решила узнать, а нет ли в числе сотрудников, приехавших открывать новый филиал, Славика.

Он смотрел на неё, слушал её воркование, и не верил ни одному её слову. Маша умоляюще потянула его за руку и опустилась на серый диван с крупными цветами, который ещё при первом взгляде показался Славику неподходящим и вычурным. Он присел вслед за ней, осторожно высвободив у неё свою руку, и внимательно глядя в её лицо, спросил:

– Маша, зачем ты на самом деле приехала?

И она замерла, и стала искать слова, пока не выдавила, наконец, незнакомым напряжённым голосом:

– Я думала дать нам ещё один шанс…

Славик застыл на месте. Потом собрался с мыслями и медленно и осторожно сказал:

– Маша, пожалуйста, не заставляй меня повторять ещё раз всё то, что я уже сказал тебе тогда.

Маша засуетилась при этих словах, вскочила с дивана, поправляя одной рукой причёску, а другой хватая маленькую сумочку на цепочке. Он никогда не видел её такой растерянной. Ему было жаль её, но он не мог заставить себя найти какие-то слова утешения, которые пригодились бы в такой ситуации. Поэтому Славик только наблюдал, как Маша с укором отворачивается от него и идёт к выходу нервной, стремительной походкой.

После её ухода Славик почувствовал облегчение, но оно далось ему с трудом, как будто за эти несколько минут он истратил на пару фраз, сказанных Маше, все свои силы.

Таня

На утро Таня уже сидела в высоком офисном здании на Малоохтинской набережной и грела руки о чашку с какао, которую ей принесла Вероника. За ночь похолодало. Сегодня, сидя в тёплом свитере, невозможно было поверить, что вчера вечером Таня была в сатиновом платье.

Она только встала, чтобы взглянуть на Неву, как дверь в кабинет открылась, и Микрюков вышел оттуда, пожимая руку высокому человеку с бородой. Они распрощались, и он повернулся к Тане.

– Доброе утро, Таня! Надеюсь, что не заставил долго ждать. Добро пожаловать в мой кабинет.

Таня поздоровалась, вошла и огляделась. Кабинет был большим с такой же стеклянной стеной, как и в приёмной, где она пила какао.

– Я, пожалуй, попрошу кофе. Хотите чашечку?

Таня отказалась. Она подумала, что он очень занятый человек, если с утра пораньше уже принимает посетителей.