Бугенвиллея цвета фуксии

Таня закрыла дверь в небольшую спальню и достала из чемодана платье, которое купила специально для этой свадьбы. Платье было бархатное, чудесного лазурного цвета, длинное, до пола, с интересным разрезом до колена. Тане показалось, что оно как раз подойдёт для зимнего мероприятия.

Она распустила и расчесала волосы, слегка коснулась ресниц тушью, и вдела в уши замечательные серёжки с лазуритами. Их привезли родители, когда ездили в Прагу. Таня была готова.

Она вышла на кухню, где те, кто уже успели собраться, подкреплялись пирогами с мясом, яйцами и грибами, нарезанными аккуратными треугольничками. Каждый, входивший на кухню, просто хватал один из этих аппетитных треугольничков, а с ним и кружку, наливал чай из большого чайника, стоявшего тут же, на столе, и перемещался дальше в нужном ему направлении.

Скоро все уже были готовы. Ехали в банкетный зал на двух машинах, украшенных, как это принято, лентами. Таня со Славиком и тётей Юлей оказались зажатыми на заднем сидении видавшего виды автомобиля дяди Никиты с ним же за рулем. Вторая машина – большая, белая, с куклой впереди, – вместила хохотавших подружек невесты и её саму. За рулем был один из друзей жениха, как поняла Таня.

Банкетный зал очень понравился Тане. Огромными, от пола до потолка окнами, он выходил на лесной парк, засаженный заснеженными деревьями, показавшимися ей высокими и торжественными в своем зимнем уборе. Таня подумала, что могла бы весь вечер просидеть здесь, наблюдая, как тихонько колышется листва за окном, редкие птички перелетают с ветки на ветку и тихо идёт снег.

Было ещё очень рано. Зал продолжали готовить к приёму гостей. Ксюша с подружками убежали в специально отведённую комнату, чтобы освежить макияж. Таня со Славиком стояли возле окна, когда послышались одобрительные возгласы и приветствия. Таня оглянулась. Артём входил в зал. “Пожалуй, он тоже изменился”,– подумалось Тане. Следом вошли родители жениха, и семья невесты кинулась их встречать.

Да, Артём стал другим. Он определённо повзрослел. Раздался в плечах. Круглое лицо его стало ещё круглее. Но главное было не в этом. Таня не узнавала этот серьёзный, сосредоточенный взгляд! Раньше она не замечала у него такого взгляда. Он был чем-то явно озабочен, возможно, даже расстроен. И это в день собственной свадьбы!

Откуда-то сбоку раздался визг, и Ксюша стремительно выскочила навстречу будущим родственникам. На минуту все замолчали. Повисла неловкая пауза.

– Ксюшенька, Тёма не должен видеть тебя в этом платье до начала церемонии, – сдержанно сказала тётя Юля.

Они вообще стали намного сдержаннее и тише с приходом будущей родни. Все, кроме Ксюши.

Таня, продолжавшая обозревать эту живую сцену, вдруг поняла, что неловкость эта не имела ничего общего с суеверием. Достаточно было взглянуть на то, как мама Артёма поджала губы и переглянулась с его сестрой. “Да они ей явно не рады!” – сделала вывод Таня.

Но Ксюша ничего не замечала. Она была счастлива. Она брала Артёма за локоть и тянула куда-то в сторону. Потом, всё ещё сжимая его локоть, подпрыгнула к Наташе – сестре Артёма – и стала о чём-то увлечённо её расспрашивать.

В эту минуту Артём увидел их со Славиком, его лицо озарилось улыбкой, которую Таня очень хорошо знала по школьным дням, и, аккуратно, но решительно отодвинув Ксюшу в сторону, он направился к ним.

Артём пожал Славику руку, потом повернулся к Тане, развёл руками, как бы приглашая и Славика подивиться на это зрелище, и, наконец, что было ещё неожиданнее, заключил Таню в объятия. Выглядывая из-за его плеча, Таня бросала на Славика беспомощные взгляды.

Впрочем, приветствия длились недолго. Приехал фотограф в длинном пальто и очень интересной шляпе с узкими полями, делавшей его похожим на итальянца. Ксюшины подружки встретили его с восторгом:

– Ну, наконец-то! Фотосессия!

Ксюша подскочила к Артёму и принялась теребить его за рукав. Он обернулся к Славику с Таней:

– Пойдемте с нами фотографироваться. Я приглашаю!

Таня со Славиком переглянулись и кивнули.

Когда они вышли на улицу и углубились в парк, Таня заметила, что там стояла какая-то особенная звенящая тишина, такая, которая бывает только за городом, где не слышно шума мостовых и людских голосов.

Ксюшины подружки крутились перед фотоаппаратом, подбрасывая вверх еловые ветки и кидаясь снежками – фотограф только успевал щёлкать. Потом он позвал и Таню со Славиком сфотографироваться с женихом и невестой. А дальше они просто бродили по протоптанным в снегу дорожкам, вдыхали свежий морозный воздух, и какое-то умиротворение нашло на Таню. Суматоха, которую поднимали крутившиеся вокруг Ксюша с подружками, отошла на второй план. Был только лес, белое небо над головой, горы сугробов и спящие зимним сном деревья.

Они провели в лесу часа два, а потом, замёрзшие, но весёлые, вернулись в зал, где им предложили горячего чая и ватрушек.