Буян

Оптимистический пафос романа, конечно, не только в этом. Основу его составляют характеры революционеров — истинных героев произведения И. Арсентьева, которым писатель отдает свои симпатии, вокруг которых концентрируются все остальные персонажи «Буяна». Основное место среди них занимают исторические лица, жившие и проводившие революционную работу в Самаре и в Самарской губернии: Александр Коростелев, Александр Кузнецов, Никифор Вилонов, Александр Буянов, Лаврентий Щибраев, Антип Князев, Порфирий Солдатов и многие другие. Основной идейный упор романа приходится на большевиков, и это вполне естественно, ибо они возглавляли революцию, они вынесли на своих плечах всю тяжесть ее поражения. Одни из большевиков появляются в романе эпизодически, другие, как Коростелев и Кузнецов, проходят через все повествование. Это связано не с тем, конечно, что писатель отводит кому-то из них более почетное место в списке борцов революции. Дело скорее в том, что в центре внимания И. Арсентьева все-таки Буянская республика, и детальная разработка образов многих большевиков, революционеров-профессионалов привела бы к тому, что роман перерос бы свои рамки. Это не входило в задачу автора. Характеристика самарской социал-демократии — предмет самостоятельного художественного исследования, и Арсентьев пошел, пожалуй, наиболее правильным путем, когда вместо сквозного, через весь роман проходящего образа дал обобщенный собирательный образ большевика, черты которого мы находим в Коростелеве, Кузнецове, а также в коротких, но выразительных зарисовках Буянова, Вилонова, Воеводина и некоторых других персонажей. Такой путь создания образа героя мы назвали правильным прежде всего потому, что он отвечает задаче и композиции романа. А во-вторых — и это, очевидно, главное, — такая «собирательность» рисует большевиков как силу коллективную, крепко спаянную, в сплочении, в единстве своих рядов находящую основу для революционной работы. Недаром же большевики противопоставлены и неприкаянному одиночке Евдокиму Шершневу, и резко сатирически индивидуализированным образам эсеров-максималистов, и живущим всяк в своей клетушке обывателям типа Калерии, Надюши и иже с ними.

Образы большевиков не лишены и индивидуальных черт. Конечно же, запоминается рассудительный и несколько ироничный Александр Коростелев — Сашка Трагик, с первого же появления а романе завоевывает симпатии читателя энергичный, жизнерадостный парень — Саша Кузнецов. Твердый характер, решительность, инициатива привлекают нас в образе Вилонова… И, наконец, главное, что объединяет всех этих, в общем-то разных людей, что ставит их на высоту недосягаемую, скажем, для Евдокима Шершнева, — полная и бескорыстная отдача своих сил делу революции, неприметная, но действенная дружба, неколебимая уверенность в победе. Не случайно большевики почти не показаны в быту. Это не значит, что они какие-то аскеты, люди «не от мира сего». Просто И. Арсентьев стремится выделить основную движущую силу их героических характеров.

Заметьте к тому же, что большевики даны почти во всех массовых сценах, что подчеркивает их неразрывную связь с трудящимся народом, постоянную активность и, если так можно сказать, полную боевую готовность.

Рассудительный и спокойный Саша Коростелев не выдерживает галиматьи, которую несут на сельском сходе в Царевщине либеральные ораторы. Отлично сознавая опасность ареста, он берет слово и наголову разбивает миротворцев всех мастей, призывающих крестьян отказаться от политической борьбы. И крестьяне принимают безыскусную правду его слов. Но И. Арсентьев не ограничивается этим. Он показывает, как подействовал на слушателей самоотверженный поступок Коростелева. Крестьяне спасают большевистского агитатора, проявляя такую же самоотверженность, вызывая огонь и гнев властей на себя.

Решительно и активно действуют в сложной обстановке и другие большевики. Причем их рискованные поступки нельзя объяснить каким-то внезапным душевным порывом. Только постоянное «горение», постоянное сознание ответственности за судьбу начавшейся революции заставляет их действовать порой на пределе своих возможностей. Интересен в романе контраст между деятельностью социал-демократов и эсеров-максималистов. Бессмысленный разгром Кинельского училища написан в явно сатирических тонах. «Мы, эсеры и анархисты, зло вышибаем злом!» — провозглашают деятели «революционной» организации эсеров. Однако единственным ощутимым результатом этой акции является куча пепла да груды разбитого стекла во дворе училища. Сами же «революционеры» разбегаются кто куда. И в противоположность этому И. Арсентьев рисует смелую операцию большевиков, которые ночью печатают листовки Самарского комитета РСДРП в городской типографии. Это уже не авантюристическое предприятие, а вынужденная мера, риск, который оправдывает себя сторицей.