Буйный бродяга 2016 №5

Я в это время пальцем чертила на пыльной поверхности знак биологической угрозы. По инструкции, увидев малейшие признаки связи объекта с разработкой оружия массового уничтожения, нам следовало свернуть все работы и немедленно уведомить местные власти.

— Это вряд ли, — Лу подошла и бесцеремонно крест-накрест перечеркнула мое творчество. — Ты не заметила, мам, что здесь напрочь отсутствуют какие-либо надписи? Не то что указатели для идиотов — даже в щитовой на кнопках ни единой буквы.

— И? — потребовала я продолжения.

— Понятия не имею, что это может означать. Либо что-то до смерти ужасное, либо что-то ужасно тривиальное.

— Большая, ну большая, признайся, что ты растерялась, — Ясмина ткнула Лу в бок. С таким же успехом она, впрочем, могла бы стучать по стальной плите.

Из этих двоих получился бы неплохой комический дуэт. Высокая, под метр восемьдесят пять, спортивная шведка с мужским разворотом плеч и приличной мускулатурой, с ежиком коротко стриженых обесцвеченных волос и с неизменной благожелательной улыбкой сытой белой медведицы. А партнером у нее — парижанка с манерами гамена старых времен, с копной ярко-красных дредов и проколотыми по всему периметру ушными раковинами, ростом чуть выше полутора метров, но благодаря своей подвижности в каждый момент времени занимающая втрое больше пространства, чем положено при ее скромных габаритах. Настоящее имя Лу было Анна-Ловиса, или Анна-Луиза, как произносят в Западной Европе. Ясмина при первом же знакомстве заявила ей, что от этого имени невыносимо пахнет кринолинами, и она как убежденная плебейка не может так обзывать свою напарницу и подругу. Так и появилась на свет Лу. Я в свое время пыталась выяснить у Ясмины, что же она подразумевала под «пахнет кринолинами», но та неизменно отвечала, что кринолины — это что-то типа дорогих духов. Дразнится, конечно же, кто ей поверит? Все-таки парижанка останется парижанкой, даже с биографией и ухватками Гавроша.

— ...Так мы взрываем? — вторую тележку с оборудованием подкатил Мика.

— Лимит бабахов на сегодня исчерпан, — нервно и категорично отозвалась Ю.

— Взорвать можно, конечно, — Токо оценивающе взглянула вверх, под потолок. — Только своды рухнут следом. Да и вообще, нас уже за это шпыняли не раз. Так что — режьте.

— Сначала обедать, — не терпящим возражений тоном заявила Лу. — Я с утра толком не поела из-за вашего энтузиазма.

— Точно! Будем есть новые сухпайки! — заявила Ясмина, доставая и распаковывая наш аварийный рацион. — Нам их сказали протестировать в полевых условиях? Будем тестировать!

— Эй, не дурите! — возмутилась Ю, которой явно не улыбалась перспектива обедать одной на поверхности. — Вылезайте на поверхность, нормально поедим!

— Лу, скажи, — дернула Ясмина подругу за рукав. Та лишь развела руками, показывая, что она совсем не против сухпайков.

— А давайте, — согласилась Токо. — Даже если потом животами станем маяться — ничего, вентиляция тут нормальная.

— Присоединяюсь к большинству, — тут же подал голос Мика.

— Мам? — в голосе Ю чувствовалась детская совершенно обида.

— Я не могу их покинуть. По инструкции не могу.

Ясмина в это время яростно трясла саморазогревающиеся контейнеры с горячими блюдами.

— Кому макароны с фрикадельками?

— А что еще есть?

— Есть фрикадельки с макаронами.

— Маму надо будет с ложечки кормить.

— Поговори у меня! Я вас тут всех одной левой переем, дети сытой эпохи!

— Мам, а у вас в милиции сухпайки вкусные были? — мы все расселись на своих рюкзаках, а Ясмина устроилась у Лу на коленях, перехватывая каждую вторую вилку у безропотно сносящей эту наглость шведки.

Вкусные? Мне вспомнился сентябрь сорок восьмого, село на границе с Воронежской областью, где наш батальон разместился на ночевку. Минуты две я медитировала над банкой с тушенкой, пока не осознала, что она старше меня ровно на пять месяцев, судя по дате изготовления. Кто-то из товарищей это тоже заметил, и, разумеется, не обошлось без предложений «схарчить Марьяшку» вместо консервов из другой геологической эпохи. В тот период мы еще умели относиться ко всему с юмором. Это позже стало как-то совсем не смешно.

«Мам, зря ты позволяешь этим хулиганкам на голову себе садиться, — пришло сообщение от Ю. — Тебе же неудобно».

Я едва не выронила из левой руки вилку, которой неловко ковырялась в макаронах.

«Опять подглядываешь через мои глаза?! Ну-ка отключайся!» «По инструкции не могу отключиться», — парировала Ю, и это было правдой. Хорошо, что линзы, по крайней мере, можно снять. Впрочем, линзы — это явно вчерашний день. С некоторыми технологиями сегодня откровенно не знают что делать на государственном и международном уровне.