Буйный бродяга 2016 №5

На всем их поведении и действиях лежал отпечаток какого-то вопиющего непрофессионализма. Сначала парень, поняв, в каком они оказались положении, хотел застрелиться, да только так и не смог нажать спуск. Потом, после часов, проведенных в панике и отчаянии, они решили выстрелить друг другу в сердце — одновременно. Потом он начал уговаривать ее, чтобы она его оставила и уходила сама — и снова ничего не вышло. И вот теперь они смотрели на меня как на спасительницу, не высказав даже тени обоснованного сомнения в моей лояльности Коммунам. Как таких детей послали на ответственное задание — понятия не имею.

Я, разумеется, прекрасно понимала всю сложность положения: даже переправить этих двоих к нам в расположение под объективами камер, торчавших из каждого второго окна, было весьма нетривиальной задачей. А уж выпроводить незадачливых диверсантов с полуострова в Коммуны через все блокпосты было практически нереально, тем более — с раненым. Еще одной проблемой стало то, что подчинялись мы все-таки украинскому командованию, так что я понятия не имела, как среагирует тот или иной командир на случившееся. Однако надо было что-то решать, поэтому я связалась непосредственно с нашим комбатом — бывшим ротным в Бригаде Адольфа Иоффе. В полной мере осознав ситуацию, тот охарактеризовал ее парой кратких неуставных фраз и созвал срочное совещание командиров. Предложение сдать своих, само собой, даже не озвучивалось, но как их спасти и не огрести проблем — не понимал, похоже, никто. Не понимала этого и я, просто в порядке мозгового штурма выдвинув предложение столь же безумное, сколь и гениальное.

Следующим утром за городом наша колонна попала под беспорядочный обстрел из легкого стрелкового — какие-то малолетние фанатики империи, скорее всего, решили поиграть в «вервольф». Убитых, к счастью, не было, зато образовались два тяжелораненых бойца — милиционеры Чернов и Темирханова. К удивлению местного украинского командования, комбат отказался помещать их в городской госпиталь, вызвав вертолет из Новороссийска, чтобы лечить добровольцев уже в Коммунах. Обоснование, впрочем, нашлось, и достаточно убедительное: батальон в скором времени отправлялся на родину, а оставлять своих, чтобы они через некоторое время решили «выбрать свободу» и сделаться украинскими гражданами, — это шаг политически неверный.

Подпольщики несчастные улетели в Ростов, к нашему всеобщему облегчению, и больше я их никогда не видела. У меня немало в жизни было моментов, за которые до сих пор стыдно до скрипа в зубах. Однако этой операцией я позволяю себе откровенно и честно гордиться. «Ай да Марьяшка, ай да бисова дочь! Большие дядьки с кубиками на рукавах растерялись, а я вот нет!» — ну и так далее, в таком духе. Собственно, из Крыма я вернулась домой с настроем достаточно боевым — на изучение наук и прочую позитивную деятельность, и целых три месяца усиленно осваивала программу средней школы, пока однажды прямо в школу ко мне не заявились женщина и молодой парень в выцветшем камуфле и пижонских кожанках. Предложение, сделанное ими, было не из тех, от которых нельзя отказаться, однако простенькая манипуляция в духе «Коммунам нужны люди вроде тебя» свою роль сыграла. В следующем году я уже была зачислена в учебку КОРДа, а мечты заняться, наконец, производительным трудом на благо рабочей демократии пришлось отложить. Война для меня продолжилась.

В этой, новой войне я прекрасно помнила каждый день, когда на меня направляли оружие — с близкого расстояния, разумеется. Всего это случилось пять раз. Трижды это оружие успевало выстрелить, и лишь однажды в меня попали. Статистика очень даже неплохая — для меня, конечно, а не для тех, кто располагался по ту сторону мушки.

И меньше всего на свете мне хотелось ее резко ухудшить.

— А теперь все на выход. И не вздумайте пытаться меня штурмовать — буду расстреливать всех без разбору.

Мы стояли в паре метров от разложенных на полу стволов самых разных видов. Когда я собирала нашу мини-оружейку, то, признаться, находилась в изрядном затруднении, совершенно не представляя, в какого вида огневой бой мы можем попасть. Единственный прецедент, с киберзомби, был такого рода, что дважды не повторяются. Так что в конце концов я плюнула и разрешила дочкам выбирать оружие самостоятельно, под руку, так сказать.