Буйный

Мы приехали в небольшой поселок городского типа. Купили билеты. До поезда два часа. Не очень-то хотелось лишний раз маячить на людях. Но и щеголять в образе двух побитых бомжей тоже как-то не комильфо. На вокзале в уборной Але кое-как даже удалось помыть голову в раковине. После мы отправились с ней на рынок и прикупили одежды.

Я бы всё для неё купил. Весь мир бы купил и бросил к её ногам! Но сейчас, правда, мы ограничены в средствах. Вот доберусь до заначки, побалую девочку.

На барахолке я купил ей новую футболку, кофту и джинсы. Дюймовочка вся раскраснелась от радости, даже всплакнула.

Ничё себе!

Да эти тряпки с трудом тряпками-то можно назвать. Я своих пассий в прошлом и не такой ерундой баловал. Одной вот, своей последней, Карине, тачку подарил. А сейчас я чувствовал себя полным лохом. Ну, и бомжом. С карманами, набитыми «крысами» и паутиной.

Потерпи, миленькая. Клянусь собственными бубенцами, я превращу твою жизнь в сказку. Вот увидишь. И ты навсегда забудешь о боли.

Сторговавшись с барыгой на рынке, хозяином вещевой лавки, я сделал из нас более-менее людей. Аля настолько сильно обрадовалась подаркам, что даже улыбнулась. Слабо очень. Но всё равно отвлеклась от событий вчерашнего страшного вечера. У девочки сейчас траур. А я… мечтаю забрать всю её боль себе. Да, представляю, каково бедняжке. Потерять единственного родного человека.

– Максим, спасибо большое.

Когда мы покинули рынок, то купили пирожков в ларьке с выпечкой и присели на лавочку неподалёку от вокзала. Аля хлюпнула носом. По бледной щеке покатилась слеза. Словил её кончиком пальца, растёр. После рывком прижал к себе девочку и ласково погладил по голове.

– У меня никогда не было таких красивых вещей. И мне никто, ничего и никогда особо не дарил.

Тоже мне красивые. С колхозного рынка. Пока так… Прости, крош, скоро исправлюсь.

Я чуть было не подавился пирожком:

– Рад, что смог хоть на минуту поднять тебе настроение. Те шмотки так себе, туфта. Вот погоди, мы в город приедем, нычку раздербаним, и будешь ты у меня красоткой, как с обложки. Но только при одном условии! – отстранился, положил ладони на её скулы, взглянул в заплаканные глаза девушки. – Ты больше никогда не будешь грустить. Договорились?

Кивнула. В ответ набросилась на меня, словно неделю не евшая зверушка, и крепко-крепко обняла. Поцеловал малыху в макушку и от всей души поблагодарил Бога, что он подарил мне это неземное, зеленоглазое чудо. Перекусив, я полез в сумку и достал оттуда лечебную настойку, что дала мне баба Маша для Алиных ран. Боже, как же больно смотреть на ссадины и ожоги девочки. Ну ничего, вроде заживают. Могло быть и хуже. В принципе, она ещё легко отделалась, когда побывала в сущей жаровне. Просто чудо какое-то, что увечья оказались незначительными.

– Посмотри на меня, малыш, – осторожно провел кончиками пальцев по её нежному личику, а потом обработал раны лечебной болтушкой.

Дул на ранки Али, когда протирал марлей и внутренне кипел от гнева. Я ведь специально не добил гадов. Оставил полудохлыми в горящем доме. Чтобы они коптились там живьём. Надеюсь, им было адски больно. Один, правда, кажется, сдох ещё до того, как рухнула крыша. Пёс разодрал ублюдку горло до жуткой каши. Надеюсь, Пирожок поправится. Этот пёс… достоин уважения. Я полностью поменял о нем мнение. Возможно, когда-нибудь я за ним вернусь. И сделаю Алечке сюрприз.

– Ну всё, детка, пора, – сказал, спрятав барахлишко в сумку, взял свою принцессу за руку и потопал в сторону платформы. – В путь. Наш поезд прибудет с минуты на минуту.

* * *

Следующие несколько часов мы провели в дороге. Две пересадки. Двое суток в пути. И вот под утро прибыли в тот самый город, где был спрятан наш с пацанами резервный «паёк» на случай опасности. Когда мы покинули платформу, я вдруг почувствовал некую тяжесть в груди. Я вспомнил своего названого брата. Того, из-за которого отсидел в клетке четыре с половиной года. А вспомнил его потому, что вернулся в тот город, что буквально кишел воспоминаниями о юности. О нашем первом деле, когда мы грабанули склад одного мажора. Да, были времена. Но я бы не хотел их вернуть. Лишь своих братьев. Кстати, я до сих пор ничего о них не слышал. Давид… Его дом, точнее дом его отца, находился в часе езды отсюда. Но я, честно, не знал, что сейчас с ним стало. Может, продали. А может, брат вернулся туда после того, как его отца не стало. Мне мало что известно, если исходить из слухов в тюрьме. Хотел бы я увидеть брата? Да. Как бы там ни было, очень хотел. Я не держал на него зла. Во всём была виновата его девушка, Соня. Это она сдала нас мусорам.

– Макс, что с тобой? – Аля подергала меня за рукав пайты, когда я застыл, словно истукан, в одной позе посреди огромной арки с колоннами – выхода из вокзала.

– Ничего. Задумался.

– О чём? О брате?