Букет белых роз (СИ)

— Чистой души. Но если хочешь, чтобы мы вообще не касались твоей жизни, окунись в грязь. Твоё сердце станет чёрным, ты пойдешь в стадо и тогда на одного нормального современного человека будет больше. В Игру Искусства вступают многие… Если кто выдерживает, конечно… И если кто не боится переступить порог ада и реальности.

— Что это все значит? - наигранно забавляясь, спросила я. — Опорочиться, чтобы выжить в этом мире? Нет… Лучше погибнуть светлой, нежели так, как ты предложил.

— Так и проверяются люди. — Потянулась еще одна дымовая струя. — Ты права, абсолютно права. Но ты не одна такая, кто прошел через нас. До тебя мы находили тысячи чистых душами людей и с помощью таких провокаций проверяли на прочность. Как оказалось, все они были недостаточно сильны, дабы сохранить свою чистоту. Кто-то начал грешить, кто-то покончил жизнь самоубийством… А вот ты… Ты, действительно, сильный человек, твёрдый… Такой нам и нужен.

— Это безумно. Такое прийти в голову может только сумасшедшим.

— Ну раз так, — индус встал и хлопнул в ладоши. — Добро пожаловать в нашу семью!

— Да, кстати, за нового участника! — согласилась девушка, перестукиваясь кружками с подругой и опрокидывая в горло то ли кофе, то ли чай, не знаю.

— А теперь пошли на репетицию, — громко заявил ещё один игрок, махнув рукой. — У нас на носу колоссальный спектакль, работы — неимоверное количество, так что прошу отклониться, — последние словами были адресованы нам с Велдоном, который повелительным жестом приказал уйти отсюда:

— Все свободны. Нам нужно остаться наедине. Поняли намёк?

— А то нет! — отозвался самый задорный, когда другие, не теряя ни минуты, один за другим выходили из полутемного помещения. — Велдон, давай, тряхни стариной.

— Иди ты, — чуть не блеванул чародей, осекаясь, — кхм… на сцену.

— Понял, ухожу. Мадам, — поклонился мне индус и закрыл за собой дверь.

Дела из рук вон плохи, а любые средства сбежать исчерпаны. Нас словно отрезали ото всего внешнего мира, чтобы сблизиться с магом и довериться ему. Видимо, мне суждено было стать их главной мишенью.

Велдон прилег, опираясь на локоть.

— Поговорим? — На кровати разметались его длинные светлые волосы.

Узкая мокрая блузка немного натянулась на моей груди, когда я сделала глубокий вдох, затем выдох, не отводя глаз от огненных всполохов во взгляде мужчины.

— А что нам ещё делать?

Расцветая в улыбке, он притронулся к моей щеке непослушными пальцами:

— Ты такая чистая. Ни капли пошлости. Знаешь, уже опротивело видеть распутных девок… а так хочется невинности и тепла.

Я постаралась не обращать внимание на его бестактность.

Мой голос оставался неизменным — ровным и полным холода, с нотками безысходности:

— Скажи еще что-нибудь. Во мне и так пустота. Мне уже все равно.

— Как хочешь, — согласился Велдон, поднимаясь с кровати. — Я не хочу терять такую личность, как ты. Вступай в Игру Искусства. Я знаю, что так будет намного лучше, потому что мертвых с погоста не носят. Пойми, ты не сможешь повернуть назад, но потом будешь с большой гордостью почитать театр.

— Кажется, ты лучше знаешь, чем я…

Но эти правдивые слова жалили, словно змея опасным ядом.

— Мне же, в конце концов, слишком много лет. По человеческим меркам мы, Игроки, переходим всякие границы. Если станешь частью нашего коллектива, то останешься молодой навсегда. У тебя появятся большие возможности, как у всех здесь присутствующих. Знаешь, как это здорово?

Всё звучало чрезвычайно убедительно, но что-то останавливало меня:

— Я подумаю — в этом плане нужно поступить рассудительно. Дай мне время.

— Времени мало. Решение должно быть принято прямо сей…

— Дай мне сделать свой выбор! — не выдержав, вспылила я. — Мне решать, по какой дороге идти, а не вам!

Возможно, я поступила слишком смело, но после этого мне стало намного лучше, словно камень с души свалился.

— Хорошо. — Моё положение обязывало к снисходительности не только меня, но и Велдона, который больше не прикасался ко мне. — Будь по твоему, Джулия. Но будет выброшен последний козырь. Главное, чтобы твой выбор оказался для тебя безошибочным.

***

Жизнь протекала как в тумане, и вскоре пребывание в Стокгольме оказалось особенно опасным и более рискованным. Существование в столице превратилось в сущий ад, где я была абсолютно одинокой и никому не нужной, кроме Игроков и Велдона.

Моя душа не может вновь прикоснуться к одиночеству — это ранит, как нож.

Вот уже во второй день охваченный удрученностью, я пятый час никак не могла справиться с выбором. Два пути. Два решения. Два будущего на собственное усмотрение.

Разбить или удержать… Решайся.

Разбить? Значит, сбросить осколки в бездну… Чтобы не было мучительно больно.

Взглядом я зафиксировала чемодан, поставленный в углу. Я знала, что все это значит… Уйду — денег на проживание в гостинице не достаёт. Я первая сделаю шаг назад. Здесь можно было бы поставить жирную точку, только… Мысли о свободе и плене давно затаились в глубине сердца, меня уничтожало одно словосочетание «игра огня». Всё встало поперёк горла.