Букет белых роз (СИ)

Когда мы вошли в это облако, точно бы в другой мир, я стала бесконтрольно погружаться в небытие, против воли, чувствуя, как в тело хлынула холодная волна, а голова закружилась от боли.

Звуки всего пространства были спутаны и искажены. Иллюзии необратимо поймали меня в свое кольцо. Полубезумное, призрачное. Так быстро, что я не успела сделать полноценный вдох, понимая: мое сознание блокируется.

Видимо, это и есть тот самый опасный сон.

Сон, из которого, возможно, не будет возврата.

***

Кладбище усеяно могильными лабиринтами, и сегодня стало на одну больше. Похороны прошли слишком быстро, и среди одетых в траур присутствовал никому неизвестный, затаившись под темной повязкой и шляпой. Только кольцо на безымянном пальце блестело в полумраке вечера.

***

Годы пролетели незаметно, зато история повторилась, причём наяву, а не в классической сказке Шарля Перро. В давние те годы всякое видел человек, живущий в глухой деревеньке, расположенной близ леса, скрывавшего в себе тысячи секретов и загадок.

У человека, названного при рождении Этони, было все, о чем можно только мечтать: любящая красавица-жена, свой собственный цветочный сад, работа, прибыль. Ко всему этому прибавилось ещё более радующее душу — рождение первенца. Девочки, которую назвали чуть позже Джулией.

Обедневший садовник, что любил свою дочь Джулию, перед кончиной шепнул девочке хриплым голосом, когда лежал на кровати:

— Раз в году посещай свою тётушку Ангелину, да если спросит, почему я не навестил её сам, говори: он уехал очень далеко. Поняла, доченька?

— Конечно, папа, — пискнула та, размазав рукой влажную дорожку от слез.

Любящего отца больше не стало с наступлением полуночи. Джулия лишилась и матери, годом раньше. Ходили слухи, что её убил человек в алом, забрав при этом душу.

Наслышанная этими страстями, местная портниха, что знала семью Этони лучше всех, очень жалела осиротевшую девочку, и под Рождество подарила ей сшитый на днях красный плащ с большим капюшоном. С тех пор омраченная горем Джулия носила его, чем и заслужила себе прозвище среди детей и взрослых: «Красная Шапочка».

Ежегодно она навещала свою тётушку Ангелину, принося ей гостинцы и пытаясь хотя бы на миг поймать улыбку родственницы, чего никогда не могла дождаться. Дюрлес, истинная англичанка, в этой местности прослыла потомственной ведьмой, воспитанной у нечисти, и теперь преспокойно живёт в людским мире в облике красивой женщины. Но это нисколько не влияло на отношение племянницы к ней, хоть и сама крестная мать всегда недолюбливала Джулию.

На то были свои необъяснимые никому причины.

***

Девушка шла по тропе, выстланной слоем игл, листьев и сухих веток. Восхитительный лесной воздух заставлял вдыхать глубже и чаще, в то время как ноги сами несли Шапочку по идеально выученному маршруту.

Густые кроны сосен заслоняли золотистый солнечный свет, а воздух так и дышал ранней осенью, когда еще совсем нет холодов и желтых листьев.

Как и всегда, Джулия спешила в гости к своей тетушке и постоянно лелеяла мечту о том, что когда-нибудь увидит улыбку на ее лице. Кроме родственницы мамы у Шапочки никого больше не было, да и та же портниха давно покинула городок.

Но Джулия научилась радоваться мелочам, иначе одиночество давно бы сгубило ее. И вот сегодня, в теплое воскресенье, она радостно проходила вытоптанные тропы, по пути собирая ягоды и цветы. Казалось, ничто не предвещает резких изменений, но вдруг что-то напевающая девушка замечает впереди странного человека. Она никогда его прежде не знала и замечала.

На мужчине были замшевые черные штаны, которые на бедрах удерживал скромный пояс с тусклой пряжкой, красный плащ, как у Шапочки, только открытый и поверх белой рубашки, а на ногах - абсолютно простые сапоги. Зеленые глаза скрывала пара стекол в алой оправе, а волосы ниспадали такого же цвета волной до самых колен.

— Куда направляешься, Красная Шапочка? — начал диалог незнакомец. За вопросом последовала легкая улыбка.

— К тетушке Ангелине, навестить её надо, — проговорила Джулия, держа в руках лукошко. Она даже забыла, что опасно разговаривать с незнакомцами. Слишком наивная, и эта наивность не вязалась с возрастом.

— К этой стерве? — усмехнулся человек, опиравшийся спиной о столб дерева и сложивший руки на груди.

Девушка стала отчаянно защищать свою родственницу, задыхаясь от возмущения:

— Не называй её так!

— Я говорю, как есть. Поверь мне.

- Почему я должна тебе верить?

- Хотя бы потому, что я знаю ее больше, чем ты, - спокойно завершил мужчина, любуясь красотой леса и небом, задравши голову.

На миг Джулия замолчала, задумалась, но все ее мысли оказались под большим сомнением.

— Что, правда?

— Очень скоро ты это поймешь… - туманно ответил он. - Но хочу тебя предупредить: ты не должна ее сегодня навещать.

- Как же так! Я ей вкусностей напекла, она их очень любит! Наверняка, она ждет моего прихода.

- Какая же ты глупая и наивная… - горько усмехнулся мужчина, и тогда улыбка сошла с его губ. - Пойми меня. Так будет лучше всем. Мне самому будет легче…

— А иначе что?