Букет белых роз (СИ)

— Иначе… - Он поднял голову и заставил встрепенуться от его взгляда из-под полуопущенных ресниц, - Энджи избавится от тебя.

Слова были как удар в сердце девушки.

— Как это?

Мужчина потянулся к ветке и, сорвав листок, стал рассматривать его тонкие светло-зеленые жилки, повертывая пальцами за стебелек.

— Но так просто не может быть… Она моя тетушка… А вот кто ты сам? — подозрительно покосилась на него Красная Шапочка. — Назови своё имя.

Тон ее голоса был неожиданно требовательным, что одновременно удивило и по-своему завело мужчину. Он сократил расстояние между ними.

— Грелль. Грелль Сатклифф, девочка моя.

Прикосновение было невинным, но отдавало жаром на девичьем лице. От движения непослушных пальцев по телу растекались упоительные ощущения, особенно внизу живота. Девушка никогда не чувствовала что-то подобное. Это впервые. И необъяснимо, неподвластно словам.

— Иди-ка домой… Жива останешься, - нежно попросил мужчина на ухо, дразня теплым шепотом и легким щекотанием шеи пальцами.

Красная Шапочка потупилась, сжимая руками корзинку.

— Ладно… До свидания, Грелль… - после этих слов, развернувшись, она нехотя попятилась назад и не оглядывалась, потому что ей было и страшно и удивительно: этот мужчина прекрасен, но внушает скорее подозрение, нежели расположение.

Он проводил взглядом уходящую девушку, прикладывая пальцы к губам и как бы пытаясь прочувствовать все, что так долго хотел. Он желал все повторить, только не так скованно и быстро. Хотел душой и телом…

И все-таки Джули, не ослушавшись его, вернулась назад, продолжая размышлять о том, почему любимая тетушка Ангелина, по словам мужчины, всегда была ей чужой. И собиралась ли убить? Но даже спустя несколько сирота не смогла забыть искру, мелькнувшую в зеленых глазах, которые мгновенно поразили ее.

***

Дверь бесшумно открывается, и в дом Дюрлесс заходит ее верный слуга, только что вернувшийся из леса.

- Здравствуй, Энджи, - угрюмо говорит он, даже не смотря в ее сторону. Как раз Ангелина завтракала.

— Ты убил ее? - с нетерпением спросила она, плеснув в чашку немного молока.

Сатклифф, ничего не сказав, встал напротив окна.

— Чего замолчал? Я задала тебе вопрос: ты убил ее?

Грелль хотел и дальше держать язык за зубами, но вопреки собственному желанию вздохнул, отвечая:

- Нет, не убил.

- Ты говоришь мне это каждый год. И я прощала тебе, потому что давала ей возможность пожить еще немного. И что теперь я слышу спустя десять лет? Что ты эту мерзавку так и не прикончил?

- Я никогда не собирался этого делать, - оставаясь непоколебимым, признался Сатклифф. - Твоя племянница ничего подобного не заслуживает, и мне плевать на то, что ты ненавидишь ее.

- Я совсем не узнаю тебя. Что тебя так изменило? И причем давно?

— Меня ничто не изменило. Я всегда оставался таким. Опасным убийцей в алом, который уничтожает любого, кто ступает на территорию Проклятого Леса. Таким он прослыл из-за моих “развлечений”. Не спорю, мне доставляет большое удовольствие проливать чью-то кровь. Я с огромным удовольствием убил твою сестру. А сейчас…

— И что ты хочешь всем этим сказать?

Как наваждение, ядовитой змеей в мысли Грелля врывается образ девушки. Жнец отвернул взгляд в сторону окна.

— Когда она рядом, я теряю контроль. Так, как никто другой. Я хочу заполучить ее, сделать своей. - Его блудливое воображение ничем не способно было остановить. И там, чуть ниже живота, уже пылало. - Готов поклясться, она первая, кого я не смог лишить жизни… Это так странно и непривычно со стороны.

У Ангелины вмиг расширились глаза:

— То есть, я тебя…

— Разочаровали, мадам.

Сатклифф никогда бы не подумал, как легко и просто можно разобрать по частицам прежние принципы. Одним движением, за одну секунду.

Он пронзил грудь женщины бензопилой, и тысячи кровавых капель рассыпались по воздуху. Забрызгали часть стены и половицы, украсили узором плашмя упавшее тело.

Грелль уже решил и сделал то, что желал сделать давно. Он вычеркнул Ангелину из своей жизни, будто перерезал причальный канат и дал лодке уплыть в открытый океан. Океан бесконечности. Из него нельзя выплыть на берег.

Жнец наклонился к мертвой женщине и провел рукой по ее лицу, на котором застыло выражение гнева и ужаса. Последнее, проклинающее.

— Даже глазом моргнуть не успела, как все встало на свои места. А знаешь, даже в крови ты по-особенному прекрасна…

***

Неторопливость и серьезные мысли, требующие максимум времени, вдруг развеял неожиданный звонок колокольчика.

Шинигами развернулся.

— Кто там?

— Это я, Красная Шапочка.

К тому моменту времени Грелль был полностью готов, осталось только поправить шляпу.

— Заходи, дитя мое, дверь открыта.

Джулия, глотнув воздуха, зашла в дом, прокручивая в голове все те же навязчивые мысли об избавлении…

Она поймала взглядом широкую фигуру. Не ту, которую знает. Грелль, одетый в алое платье, и имеющий волосы того же цвета, очень даже напоминал женщину — и его трудно было распознать — облик леди Ангелины не давал.

Он слегка повернул голову, приподнял уголки губ:

— Иди ко мне, племянница.