Букет для хозяйки (СИ)

Дело в том, что все председатели нашего Комитета, начиная от Стука-лова - когда я поступал на работу в Комитет по печати - и кончая Ненашен-ским, включая между ними Пастушина, требовали от меня повышения ак-тивности. Ты должен ежедневно бывать на стройках Комитета, говорили они мне, и не давать покоя строительным главкам: Главмосстрою, Главмособл-строю, Главмоспромстрою и так далее. А теперь позвольте задать вам дели-катный вопрос: как я могу успеть побывать - ежедневно! - на всех объектах в Москве, в Подмосковье и даже в других областях, таких например, как Калининский полиграфкомбинат, имея в кармане лишь проездной билет. При этом поездка, скажем в Можайск или Чехов, или в Торжок, занимает, считай, целый день. Да по Москве ещё с добрый десяток объектов наберётся. Кроме того, требуется смотаться в Ленинград, Киев, Ташкент, Александрию, где у нас объекты, филиалы проектного института, участки СМУ. Туда, конечно, на автомобиле не поедешь, но я говорю об этом потому, что на всё на это требуется время. Я скажу вам честно, просто замотался, ничего не успеваю. А мои основные служебные обязанности, должен я вам довести, заключаются совершенно в другом. Ну это, так сказать, апропо.

Тогда я набираюсь нахальной смелости и обращаюсь к председателю, тогда им был Иван Борисович Стукалов, с просьбой выделить для нашего главка легковой автомобиль. Любой. Хотя бы тот же "Запорожец". А он мне, Стукалов-то, и говорит: такой возможности у нас в настоящее время нет. Но ты пользуйся пока старенькой "Волгой" - а это, надо сказать, не какая-то там шикарная чёрная лоснящаяся "Волга", а обшарпанный белый пикап, длинный такой драндулет - принадлежащей СМУ. Я разрешаю, пользуйся. Но разрешил он, Стукалов-то, пользоваться машиной устно. Я обрадовался. Думаю, чего сомневаться, сам председатель даёт добро. И стал пользоваться.

Но должен вам сказать, что эта злосчастная машина мне особенно не помогла. Скажем, договариваюсь я с заместителем начальника Главмос-промстроя, тогда им был Рескин, о встрече. Беру пару книг в подарок, еду. В кабинете передаю ему книжки, он, конечно, расшаркивается, дескать, боль-шое тебе спасибо, я любитель чтения художественной литературы, ты мне этой "Анжеликой" очень угодил. И мне: чем я могу быть тебе полезен?

А я ему: Наум Маркович, говорю, я только что был на здании издательства "Прогресс", что возле метро "Парк Горького", там работает десять человек рабочих. Я к прорабу, а тот мне говорит: для того, чтобы сдать объект по плану во втором квартале следующего года, мне нужно не десять человек, как теперь, а не меньше ста. Помоги, пожалуйста, Наум Маркович, выдели дополнительных рабочих. А тот мне и говорит: я бы тебе, Андрей, рад бы помочь, но ты меня пойми. Мне до первого сентября надо сдать двадцать три детских сада, пятнадцать школ, плюс четыре районных поликлиники. Мне в райкоме партии говорят: не сдашь, можешь считать, что ты у же не работаешь и с партией тоже можешь попрощаться. Сам посуди: что мне делать? Стань на моё место и скажи мне, Андрей, как бы ты поступил. Да, сказал я, наверное, детский сад важнее, чем издательство "Прогресс". Там всё же дети. Вот то-то и оно, сказал Рескин. Теперь - третье.

В газетной статье корреспондентка пишет, что начальник подчинённого мне СМУ пьяница и позволяет себе денежные поборы. Это правда. А то что, как она пишет, я его не увольняю, потому что он даёт мне машину "Волга", - ложь. Дело в том, что я не один раз пытался его уволить, но каждый раз на его защиту встаёт грудью секретарь парткома Комитета, с которым и ещё одним заместителем председателя, как мне известно из надёжных источников, начальник нашего СМУ играет в преферанс и оказывает услуги по части ремонта дач. Я сказал об этом корреспондентке, но она отмахнулась и заявила, что я распространяю ничем не подтверждённые сплетни. Ну, в общем, долго рассказывать, там, в этой газете, весь материал в таком роде.

- Да, - сказал Иван Иванович, - собеседник ты интересный. Говоришь вроде честно и открыто. Но всё же пользоваться незаконно машиной как-то нехорошо. Надо было найти какой-нибудь другой выход.

Станислав Григорьевич, выпив три чашки кофе, добавил:

- Дыма без огня не бывает. По одёжке протягивают ножки.

Мишкин ("шпендрик") тоже высказался:

- Сколько верёвочка ни вейся, а конец ей будет. Тут без вариантов.

Перед тем, как Андрею Соколову уйти, Иван Иванович пригласил его заходить без стеснений на чай-кофе и объявил, что они, члены дружного коллектива, покупают этот чай-кофе, сахар и печенье с вафлями в складчину. Из расчёта десять финских марок в месяц на каждого.

- Я внесу свою долю в следующий раз, - сказал Андрей уныло. - Те-перь у меня нет с собой денег.