Букет для хозяйки (СИ)

Забираться глубоко в лесопарковую зону Андрей не рискует и возвра-щается в гостиницу. Хочется пить, в небольшом приземистом холодильнике стоят тёмные бутылочки пива, но за пиво надо платить. Андрей пьёт воду из-под крана, подождав, пока сольётся тёплая. Пересаживается на гостиничный диван, придвигает к себе красную сумку, впервые после нескольких дней выжидания расстёгивает на ней молнию, чтобы проверить, как поживают его харчи, привезенные из Москвы. Сайки заплесневели, кажется, насквозь. Чтобы в этом убедиться, Андрей достаёт складной нож и начинает обрезать заплесневевшие куски. Добирается до сердцевины, но она тоже, увы, прогнила. И пахнет противно старой плесенью. Приходится выбросить обе искромсанных позеленевших сайки в корзину для бумаг.

Доходит очередь до бородинского хлеба. Андрей начинает нервни-чать. Вопреки устоявшемуся мнению, что бородинский хлеб якобы не плес-невеет, две буханки, которые привёз Андрей, покрыты зловещей светло-зелёной плесенью. Правда, не полностью, сплошным покровом, а как бы островками, язвами, устремлёнными внутрь, в мякоть, чтобы придать всему хлебу красивую мраморную окраску, как в гнилом болоте. Обычный корич-ный аромат бородинского хлеба с зёрнышками тмина, перебивается против-ным запахом плесени. Андрей морщит свой огромный нос и запихивает об-резанные остатки бородинского хлеба обратно в продовольственную сумку. Чтобы хлеб не задыхался, он оставляет молнию расстёгнутой. Андрей пока ещё не знает возможностей морозильной камеры обычного бытового холо-дильника. Дальше у меня не будет повода поведать об этой истории (расска-занной мне Андреем Соколовым), поэтому рассказываю её теперь.

X

Под началом Ойвы Хяркинена работал (в числе нескольких других со-трудников и сотрудниц) добродушный толстый малый Мика Смоландер. У него был большой от обжорства живот, раздавшийся зад, два подбородка, маленькие слезящиеся глазки и волчий аппетит. Он постоянно что-нибудь жевал или грыз. Он был молчун, но было заметно, что ему хочется погово-рить по душам. Однако ему мешал характер. При виде Андрея Соколова он каждый раз приветливо, но криво улыбался и что-то говорил шепеляво по-фински. Русского языка он не знал в совершенстве.

Однажды (рассказывал мне Андрей в порыве воспоминаний) Андрею надо было "срочно" ехать в какой-то отдалённый город (не помню уж, какой именно) с целью получения командировочных расходов, что служило ему регулярным подспорьем. Ойва в это время куда-то уехал или заболел (причину его отсутствия Андрей тоже не мог вспомнить), и с Андреем поехал Мика Смоландер. Переводчиком, к радости Андрея, был Алекс. Поехали они втроём на машине Смоландера, у него был какой-то поддержанный "японец". Смоландер загрузил в багажник большую картонную коробку, гнёзда которой, похожие на глубокие прямоугольные норки, были забиты банками с пивом. Такую же коробку, но с банками джин-тоника, Смоландер поставил рядом с собой, на заднее сидение, на котором расположился сам. Довольно вольготно. Кстати, рассказывал мне усмехаясь Андрей, он тогда впервые узнал, что существует такой лёгкий хмельной напиток под названием "джин-тоник", и с любопытством разглядывал жестяные банки (из тонкого алюминия), в которые были разлиты оба напитка: пиво и джин-тоник (по сути дела, то же пиво, только слаще). До этого Андрей видел такие банки только в магазинах. Такую банку можно было легко вскрыть, потянув за прижатое колечко пальцем, словно выдёргивая чеку из боевой гранаты, собираясь метнуть её в сторону коварного противника. При этом открывалось аккуратное отверстие-дыра, похожая на унылый рот древнегреческой маски, и можно было, обходясь без стакана, потягивать прямо из вскрытой банки то, что в ней было заключено. После того, как банка освобождалась от содержимого, перемещавшегося в живот любителя лёгких хмельных напитков, она, эта банка, становилась лёгкой, как "пух из уст Эола", и её можно было без труда смять рукою. Обычно такие смятые банки не выбрасывали, чтобы не портить окружающую среду, а сдавали, получив за это какие-то жалкие гроши.

Мика Смоландер сказал Алексу, чтобы тот садился за руль, а сам за-пихнул своё большое жирное тело позади Алекса, по соседству с коробкой джин-тоника, и, что-то угрюмо буркнув, стал опустошать банки одну за дру-гой. С перерывами, чтобы перевести дух.

- Что он сказал? - спросил Андрей у Алекса.

- Он сказал: поехали! - ответил Алекс.

И они поехали. Алекс хорошо вёл машину, и она его доверчиво слуша-лась. Время от времени, болтая с Алексом о всякой всячине, Андрей слышал, как позади него хлопает (со звуком вырывающихся из кишечника газов) вскрываемая Микой Смоландером очередная банка джин-тоника и раздаются редкие, с подсасыванием, громкие глотки. Ехали они долго. Иногда останавливались на обочине, возле голых кустов, чтобы Смоландер мог освободиться от накопившейся в его обширном мочевом пузыре излишней ненужной жидкости. Он испытывал блаженство, расстегнув ширинку, и долго стоял, широко расставив свои толстые ноги, зажмурившись и журча.