'Букет' на приеме

Тетя Катя, очень пожилая и тучная, живет дверь в дверь с Петуховыми. Пыхтя и отдуваясь после подъема по лестнице, она раздевает двоих внуков, приведенных из детсада. Томин начинает помогать.

-- Тетя Катя, это вы сказали участковому, что Петуховых нет дома?

-- Я, милок, я.

-- Почему?

-- Да собирались они куда-то. Не зазря же машину вызывали?

-- Что за машину?

-- Ну, стало быть, подтирала я в прихожей пол. Слышу, по лестнице кто-то топает... мужицким шагом. У Петуховой двери стал. А у их радио играет. Видать, он позвонился, да те не услыха-ли. Тогда стукнул три раза. И спрашивает здоровенным таким голосом: "Такси заказывали?.. А чего же, говорит, не выходите? Выходите скорей, мне стоять некогда!"

-- А кто из квартиры ответил?

-- Не знаю, Сашенька... Мне бы, дура, прислушаться, да город, всякое любопытство отшибает. Ну ты подумай: рядом людей чуть не убили, а мне даже рассказать нечего!

* * *

Эта единственная ниточка, потянувшаяся с места преступле-ния, привела Томина в Центральную диспетчерскую такси.

Длинный зал заставлен столами вдоль одной стены. На столах -телефонные аппараты; при вызове на них зажигаются сигнальные лампочки. Большой стенд с подробной схемой города сплошь улеплен кармашками, куда складываются бланки заказов в зависимости от места и времени вызова. Чуть на отшибе -- место старшей по смене. В глубине, за барьером, отдельное помещение с застекленными кабинками для работы радиогруппы. Позывные диспетчерской -- "Букет".

Специфический, никакому иному учреждению не свойствен-ный звуковой фон складывается из непрерывных переговоров с клиентами и шоферами. Если вслушаться в этот четко организованный гомон, то в нем ощущается напряженное дыхание огром-ного города...

Томин, слегка оглушенный, беседует со старшей -- деловитой и неторопливой женщиной средних лет.

-- Заказ на фамилию "Петухов" я нашла, -- улыбается она. -- Принят накануне. Выполнил его шофер машины 12-20.

-- Очень интересно, как выполнил.

-- Шофер на хорошем счету, жалоб не поступало...

-- Обязан срочно с ним переговорить, Галина Сергеевна.

-- Пожалуйста, машина с радиотелефоном.

-- Мой разговор не для эфира.

Старшая перестает улыбаться.

-- Придется снимать с линии? Что-то случилось?

-- Придется снимать...

...Томин успел встретиться с шофером и вернуться, а Знаменс-кий все еще пишет протокол, и в коридоре подремывают сморив-шиеся понятые...

* * *

Назавтра шофера допрашивает уже Пал Палыч. Показания приходится, что называется, тянуть клещами: этот человек, резкий и замкнутый, решительно не расположен к душевным излияниям.

-- Вы всегда так разговариваете, Кирпичов?

-- Я не девушка, и мы с вами не танго танцуем. Чего ради улыбаться?

-- А чего ради огрызаться?

-- Вчера план сорвали, сегодня выходной кошке под хвост. И еще любезничай...

-- Ладно, без любезностей проживаем. А как насчет откровен-ности?

-- Да я же все рассказал! Вчера еще! Этому вашему...

-- Старшему инспектору Томину.

-- Пусть инспектору. А теперь обратно по новой?

-- Обратно.

-- Ладно. Подал машину, сели пассажиры, отвез, куда сказали, поехал по следующему адресу.

-- Сколько было пассажиров?

-- Двое.

-- Женщины, мужчины?

-- Ну мужчины!

-- Молодые, старые?

-- Средние.

-- Багажник не открывали?

-- Не было у них вещей.

-- Совсем с пустыми руками?

-- Какая-то ерундовая корзиночка и шампанское в газете.

-- Раз в газете, почему думаете, что шампанское?

-- Не видно, что ли?

-- Где высадили?

-- Где-то у метро...

Пауза. Знаменский задумчиво смотрит на шофера.

-- Давайте попробуем сначала, -- говорит он.

-- Опять сначала?!

-- Обязательно. Итак, вы подъехали к дому и остановились. Пассажиры вышли к вам сразу?

-- Сразу выходить сознательности не хватает. Приедешь и торчишь...

-- Вы не связывались с Петуховыми через "Букет"?

-- До "Букета" не больно докричишься.

-- А сами не ходили поторапливать?

-- Чего ради переться на пятый этаж?

-- Откуда же вам известно, что квартира на пятом этаже?

-- Вы меня на пушку не берите? -- раздражается Кирпичов после короткой заминки. -- А если пассажиры сами помянули про этаж? Допустимо, нет?

-- О чем они еще говорили?

-- Не прислушивался.

-- Странно: запомнили единственную пустячную деталь -- пятый этаж.

Кирпичов молчит, и Знаменский внимательно за ним наблю-дает. Некрасивое, но выразительное и осмысленное лицо, боль-шие трудовые руки, непритязательный серый костюм и единст-венная, пожалуй, дань моде во всем облике -- длинные волосы.

-- Еще разговаривали про какую-то клюкву, -- говорит, нако-нец, Кирпичов.

-- Вероятно, про развесистую?

-- Совершенно точно. Была, мол, клюква обыкновенная, а стала развестистая.

-- Нашли место для шуток, Кирпичов! Вы отдаете себе отчет, почему нас интересует рейс к Петуховым?

-- Ну... что-то там стряслось...

-- Ваш приезд по времени совпал с преступлением в их кварти-ре.

-- Ну совпал. И что?.. Я виноват?.. Почему меня таскают?..

-- Потому, что вы везли не Петуховых, Кирпичов. Вы везли преступников.

-- У них на лбу не написано, кто они есть! Мне сказали фами-лию -- я везу.

-- Тогда еще раз сначала. Двое мужчин сели в машину и назвали фамилию, на которую сделан заказ. Так?

-- Так.