Букет незабудок

Скептично настроенная, я поморщилась от того, как прозвучала фраза: пафосно настолько, будто по телевизору крутили старый сериал о временах рыцарей Круглого стола, и в кадре как раз показался безумец с нелепым пророчеством, о котором сценаристы позабудут к началу следующего сезона и ничего не раскроют. Если отец хотел меня запугать, ничего у него не вышло.

– И чем же чреват выбор? Дай угадаю: придется всю жизнь сковывать себя цепями за пару часов до полнолуния, в глубинах темного подвала, у-у-у, – пальцы запорхали в воздухе, нагнетая жути.

И если мне хотелось, чтобы фраза прозвучала похоже по интонации на Костины предостережения, – ничего у меня не вышло. Довольно быстро я разошлась нервным смехом, опасаясь, что описанное будущее скоро ждет меня.

– Я уже тебе объяснял, что фазы Луны только косвенно имеют над нами силу. Да, чем ближе полнолуние, тем ярче обостряется восприятие даже в человеческом обличье, но это не значит, что стоит лунному свету упасть на кожу, и тотчас запустится процесс. Все эти сказки созданы, чтобы сбивать с толку умников, подозревающих неладное. То же самое с серебряными пулями: нет никакой разницы, подстрелят из обычного оружия или отлитыми на заказ патронами. И то, и другое будет чертовски больно ощущаться, – губы отца дрогнули в омерзении, будто Костя хорошо помнил, каково это.

– Но аконит, получается, не выдумка, – вспомнила я о странной реакции на прикосновение к цветку в парнике у Дениса.

– Нет, не выдумка, – повторил отец и включил поворотник, чтобы съехать с шоссе в лес. – По сути, я не соврал, когда сказал о семейной аллергии.

– Жаль только, не предупредил заранее, – я посмотрела на Костю с укором, но, кажется, отец даже не заметил, продолжая смотреть на дорожное полотно перед автомобилем.

– Так ли часто можно найти аконит посреди поля? Растение ядовито в том числе и для людей, несмотря на то что в низких дозах его используют в наружных мазях. Мы с Марией и предположить не могли, что нужно создать хоть сколько-то убедительную легенду, заранее предостеречь.

Упоминание маминого имени заставило меня смягчиться. Я скучала по Марии, которую знала заботливой, смешливой матерью. Она, как спокойный остров, ассоциировалась со счастливым детством и юношеской порой с проблемами, которые не шли ни в какое сравнение с теми, что образовались за прошедшие три месяца. После коротких уговоров отца Мария не стала приезжать в Ксертонь. Будучи простым человеком, маме было опасно находиться рядом со мной. Во всяком случае, так считал Костя, и, как бы меня ни раздражал факт, что папа вновь решал с высокой колокольни за других, как им стоит жить, спешить перечить смысла не было. Я слишком мало знала о существе внутри, которое даже не намекнуло пока на свое существование. То ли не видела очевидного, то ли просто не хотела сдаваться и принимать факт, что планы на студенческое будущее рассыпались как карточный домик, стоило проказнице судьбе нарочно ударить ладонью о стол.

– В общем, – привлек мое внимание Костя, когда я ушла в себя, – я отвезу тебя сейчас к Каримовым, и ты своими глазами сможешь увидеть последствия.

– К Каримовым? – переспросила я в надежде, что ослышалась. – К родителям Ника?

– Да. Никиты на месте, разумеется, не будет. Никто его не видел после той злополучной ночи, и идей, куда Каримов-младший мог податься, нет ни у стаи, ни у близнецов. Ты уже знаешь, наверное, что Максим и Виола наследственные охотники? – Папа впервые за дорогу коротко посмотрел на меня, и я кивнула.

– Не просто знаю, – в голове промелькнули неприятные кадры из прошлого, в которых близнецы разбирались с подручным Людмилы. Каждый раз, вспоминая тот день, я чувствовала, как Глеб обхватывает меня за шею сзади. Как к лицу плотно прижимается мокрая ткань, издающая резкий запах, который я больше не спутаю ни с чем.

Первое свидание с Ником закончилось моим похищением, и задним числом было мерзко осознавать, что Каримов нарочно вел меня в лапы к матери для расправы. Уже в больнице я узнала от Владимира о способности вампиров манипулировать чувствами людей, однако среди чистокровных это считалось дурным тоном. Ник же, вероятно, с подачи матери, не видел проблемы в манипуляциях, а потому охотно играл на струнах моей души, обманывая, оборачивая каждое «нет» в «да». Спустя неделю в больнице я стала замечать, что помню многое не так, как до хеллоуинской ночи. Мелкие детали возвращались ко мне расхождениями собственных чувств. Казалось, я медленно схожу с ума, путаясь в мыслях и не зная наверняка, где заканчивается реальность и начинается вымысел. Несмотря на мое недоверие к доктору Смирнову, он был чуток к переменам в моем настроении и заподозрил неладное, из чего и вышел болезненный разговор о ложной любви, которую Ник легко навязал мне со стороны, а я только и рада была обмануться…

– Я видела близнецов в деле, – уточнила я, заметив, как трудно удерживать мысли в одном русле. Должно быть, слишком много вокруг визуального шума после больничных стен. Непривычно и трудно сфокусироваться на чем-то одном.

– Надеюсь, больше не придется.