Букет незабудок

Стараясь примерить теорию Дениса о слиянии с духом-хранителем к себе, я стала обдумывать свою жизнь в Ксертони со времени приезда и сравнивать с тем, как чувствовала себя раньше. Как замечала во время общения с Никитой неладное, но оно так и оставалось на уровне предчувствия, не переходя в завершенную, сформулированную мысль. Следом за тревожными звоночками меня стали раздражать вещи, к которым раньше я могла отнестись довольно спокойно. А произошедшее в школе с Артуром сегодня и вовсе не поддавалось для меня логическому объяснению: я вспыхнула как спичка и разгорелась с такой мелочи, что самой должно быть смешно. Но смеяться не хотелось, ведь окажись на месте Артура простой человек, все могло обернуться куда печальнее.

– Каандора? – переспросила Виолетта с настороженностью, и мне только и оставалось, что пожать плечами.

– Так существо себя зовет.

– На что оно похоже? – принялся расспрашивать Стас.

– Не знаю. Поначалу я подумала, что это просто тень вашего папы, но стоило ему отойти от стены, как стало ясно – Каандор не имел к ней отношения. Он был выше, что ли, и силуэт казался абсолютно черным при любом свете. Будто все, что соприкасалось с ним, меркло в сгустке тьмы.

Я осеклась, нащупав важное слово, которому не придала значения ранее. Тьма. Внутри будто развязался узел. Я вспоминала свои странные, объятые страхом сны, неизбежно заканчивающиеся в непроглядной тьме, как на повторе. Каждый кошмар, каждое дурное предзнаменование стояло перед глазами так же явно, как край рубашки в черно-красную клетку в злополучный день, когда меня похитили из пиццерии Глеб и Галина. Неприятное воспоминание, точно отправная точка, меняло все, что я знала о себе, об этом мире. Об отце и Ксертони. И неизбежно каждая ниточка, каждый эпизод вели меня к Тьме, имя которой было Каандор.

– Я, – почти задыхаясь от напряжения, начала я, чувствуя себя вновь запертой в темном фургоне, – я часто вижу сны о дне, когда впервые столкнулась с Галиной. Думала, похищение не дает мне покоя, смешиваясь со свалившимся на голову фактом о вас, вампирах. Но сегодня, сегодня я видела совсем другой сон.

Грудь сдавило, будто от медвежьих объятий. Я чувствовала, как пульсирует на виске вена, а картинка перед глазами начинала медленно плыть.

«Не сопротивляйся», – послышался обманчиво ласковый голос Каандора. Чего бы существо от меня ни хотело, черта с два оно это получит. Я подумала, что раз темный попутчик встает на пути, значит, иду в верном направлении. Представление о том, что Каандор мог быть мне другом, не вписывалось ни в какие рамки. Пока он только и делал, что заворачивал меня в мягкие сети и уносил в сладкое небытие. Подальше отсюда. Подальше от людей.

«Но разве не этого ты хотела?» – промурлыкало существо, вторгаясь в мои мысли.

– Ася, ты в порядке? – Стас подхватил меня под локоть в последнюю секунду. Если бы не он, я бы не устояла на ногах.

Станислав с тревогой окинул взглядом всю меня, но я вновь пошатнулась. Его вторая рука легла на бедро. Стас осторожно прижал меня к себе, помогая держаться.

– Диана, поспеши за отцом.

– Не надо, я в порядке.

Но до моего протеста никому не было дела. Ди поспешно скрылась за поворотом, и я поняла, что времени в остатке почти не осталось.

– Там, в комнате, я видела совсем другой сон. Тьма в нем обволакивала всю меня. Не было ничего, кроме тьмы, пока вдалеке не появилась крохотная точка света. Стоило подобраться к ней ближе, как постепенно очертания разрастались, до тех пор, пока передо мной не оказалась крупное овальное зеркало в человеческий рост, а за ним – почти лишенная цвета комната. Вскоре незнакомец в черном балахоне придвинул к зеркалу, точно к окну, стул, а когда развернул его – на нем оказался Ник, покрытый кровью.

Уголки губ Стаса опустились. Он смотрел на меня как на больного ребенка, которого от жара мучили кошмары. Едва касаясь кончиками пальцев, Станислав погладил меня по щеке, и от его прикосновения по телу разлилось приятное тепло. Никогда бы не подумала, что у Стаса настолько мягкая кожа. Поддавшись короткому порыву, я совсем расслабилась в его руках, но вновь почувствовала, как подкашиваются ноги. Ища опору, прильнула к Смирнову еще ближе, осторожно цепляясь за его плечо.

– Да что ей отец такого вколол, раз она в себя прийти никак не может? – послышался строгий голос Виолетты, которой происходящее, казалось, не нравилось больше, чем мне самой. – Пока мы в комнате выбирали одежду, нормально все было.

– Без понятия. Чтобы это ни было, так быть не должно. Отец не идиот отпускать пациентку, когда знает, что после препарата нужен покой. – Стас вновь приобнял меня еще сильнее. – Ася, особенно яркими сны бывают после седативных. Скоро все пройдет, вот увидишь.