Букет прекрасных дам

– Паленый коньяк был, – сказала она, – небось в ларьке брали, не в магазине, вот самопал и подсунули, хорошо, тапки не отбросила, просто траванулась.

Пришлось Катюше целый день валяться дома, ну а потом голова прошла, желудок запросил есть, и девушка повеселела.

– Значит, последний раз вы видели Раю пятого декабря?

– Ага.

– И не заволновались, что подруга так долго отсутствует? И не забеспокоились? Вдруг случилось несчастье?

– И что могло произойти? – хмыкнула Катька. – А то, что дома нет… Если ее мужик рукава отдирает, значит, она в койке валяется, вот и все дела.

– Где лежал свитер?

– А тут, – кивнула Катя на кровать.

Я подошел к ложу, оглядел его, потом наклонился. Под софой никогда не пылесосили, темно-серые комки пыли покрывали пол ровным слоем. Я мрачно обозревал «равнину».

– И чего там? – поинтересовалась Катя, тоже наклонясь. – Ой, гляньте, какая штучка!

Быстрым движением она схватила нечто, незамеченное мной, и сказала:

– У Райки такой не было, прикольная вещичка!

Я глянул на ее руку и почувствовал, как по спине от затылка к поясу пробежала холодная волна озноба. На узкой ладошке, откровенно говоря, не слишком чистой, лежал золотой браслетик, тот самый, с колокольчиками, подаренный мной Рите.

Катя, не замечая моей реакции, тарахтела:

– Золотой, похоже, жаль, замочек сломался. И откуда он у нее?

– Поносить небось кто-то дал, – еле выдавил я из себя.

– А что? – согласилась Катя. – Вполне может быть.

Я ушел от Кати, унося с собой голубой свитер и браслет. Хитрая девчонка стребовала за них еще сто долларов. Прежде чем отправиться домой, я вновь зашел в фотосалон к Круглову, нашел парня, в одиночестве пьющим кофе, и сказал:

– Спасибо, встретил Кисину.

– Так нема за що, – хмыкнул Павел, – говно вопрос.

– У вас вроде есть еще снимки? Она сказала, вы хотели их в понедельник отдать.

– Отдать? – хмыкнул фотограф. – Тут не офис матери Терезы, а модельный бизнес. Работа денег стоит.

– Но Галина Селезнева пообещала, что снимки сделают по заказу ее агентства «Модес».

Круглов засмеялся:

– Ой, держите меня, люди добрые! Шарашкина контора, а не агентство. Да, позвонила Галина, сказала, что пришлет девчонку на съемку…

– А вы?

– Я никогда от заказов не отказываюсь, – вздохнул Павел, – что хотите сниму: девушку, бабушку, дедушку, зеленую мартышку, денежки только отстегивай.

Галина Селезнева заверила парня, что при получении готовых снимков девушка отдаст деньги.

– Я еще предупредил, чтобы наличкой, – объяснял Павел, – никаких там «положим на счет». Лично вручи, хрустящими бумажками, желательно, зелеными.

И он противно заржал.

– Она заказывала альбомчик?

– Портфолио? – оскалился мастер. – Ну уж нет. Там работа долгая, художественная, я всегда предоплату беру, а тут щелкнул два раза, и всех делов, чтобы не рисковать. И видно, не зря схалтурил, никто за снимками не явился…

– Продайте их мне.

– Зачем? – удивился Павел.

Потом окинул меня взглядом и, понизив голос, сообщил:

– Ежели желаете на красивых девчонок полюбоваться, такие кадры есть! Клубника со сливками! Ну, хотите?

– Спасибо, меня не интересует порнография, просто я хочу сделать приятное Кате.

– Понял, – кивнул фотограф, – пятьдесят баксов.

На мой взгляд, два протянутых снимка не стоили и пяти рублей. На одном девушка в черненьких брючках и свитерочке стояла возле псевдостаринного кресла. Одна рука с чересчур красными ногтями покоилась на спинке, другая упиралась в бедро. На втором фото Рая сидела в том же кресле, закинув ногу на ногу, старательно улыбаясь в объектив. Я полез в портмоне за деньгами и вновь выронил карточку Риты. Павел наклонился и, с интересом разглядывая изображение, протянул:

– Надо же, все-таки похожа на Катьку эту до жути.

– Нет, это, – ответил я, протягивая купюру, – она и есть.

– Кто? – удивился Павел.

– Катя Кисина.

Круглов хмыкнул.

– Нет, они разные. Вот там, – и он ткнул пальцем в свою работу, – Кисина, а тут – совсем другая девушка.

– Почему вы так решили? – осторожно спросил я. – Из-за дорогого платья?

– Тряпку можно любую нацепить, – отмахнулся Павел, – черты лица и впрямь похожи, цвет волос, прическа. Только у одной огонь в глазах горит, бесенята прыгают, сразу видно, яркая личность, непокорная, свободная… А у второй взгляд недоеной коровы и улыбочка жалкая.

Он помолчал немного, потом помахал фотографией Риты.

– Вот этой мадемуазели я бы посоветовал попробовать себя на «языке», а другой и начинать не надо.

Я молча переводил взгляд с одного улыбающегося личика на другое, но где он тут увидел яркую, свободную личность? По-моему, девицы похожи, как две капли воды из одного стакана.

Когда я вышел на улицу, в голове ворочались тяжелые, мрачные мысли. Наступили ранние сумерки, ветер усиливался, юркая поземка бросалась под ноги. Я начал прогревать мотор, тупо глядя, как щетки смахивают мгновенно налетающие снежинки. Вдруг прямо передо мной запарковалась роскошная иномарка. Из водительской дверцы выскользнула девица в меховом манто, а с пассажирской стороны вылез мальчик, щуплый подросток. Он повернулся ко мне лицом, и я узнал… Севу, «гениального» писателя, страстную любовь Люси.