Букет прекрасных дам

– Извини, Николетта, в прошлый раз я накапал майонезом на сюртук и сдал его в химчистку.

– Ладно, – смилостивилась матушка, – приходи в чем хочешь.

– Не знаю, успею ли…

– Вава, – взвилась Николетта, – ты белены объелся? У меня тогда будет тринадцать человек за столом.

– Но я обещал Люси сводить ее вечером в Большой!

– Вот после обеда и двинетесь.

– Я должен еще сделать кое-какие дела, Нора в больнице, у меня куча хлопот.

– Как она? – перешла на светский тон маменька.

– Вчера вечером сказали, что еще лежит в реанимации, инсульт – это серьезно.

– Хорошо, – резюмировала Николетта и отсоединилась.

Я сунул трубку в базу. Интересно, что хорошего увидела матушка в моем последнем заявлении? И тут вновь зазвонил телефон. Официальный голос сухо потребовал:

– Позовите Ивана Павловича Подушкина.

– Слушаю.

– Майор Воронов.

– Кто?

– Старший следователь, майор Воронов, – повторил мужик. – Не могли бы вы через час приехать ко мне?

– Куда и зачем? – удивился я.

– На Петровку, – пояснил мужик, – для разговора.

Мне стало интересно, ну какая беседа может состояться у меня с этим Вороновым.

– Хорошо, только через час я не успею, минимум к двум.

– Паспорт не забудьте, – напомнил майор.

В своей жизни я никогда не сталкивался с теми подразделениями милиции, которые ведают уголовным розыском. В отделение приходил только получать паспорт и тогда, когда Николетта вдруг решила поставить квартиру «на пульт». Меня даже постовые не останавливают, потому что я езжу очень аккуратно, а тут вдруг Петровка!

Немало удивленный, я нашел нужный кабинет, постучал, услышал: «Войдите», и толкнул дверь.

В небольшом пространстве громоздился письменный стол, железный сейф и стояло два стула. Сидевший за столом мужчина, примерно моих лет, приветливо, но строго спросил:

– Вы Иван Павлович Подушкин?

– Да.

– Садитесь.

Я выполнил приказ. Мужчина отложил ручку и поинтересовался:

– «Жигули» ноль двадцать шесть НН вам принадлежат?

– Да.

– Сами ездите?

– Простите? – не понял я.

– За рулем сами сидите или, может, кому автомобиль по доверенности давали?

– Нет, – удивился я, – а что?

– Припомните, пожалуйста, где вы были девятого декабря в районе пяти часов вечера, – не отвечая на мой вопрос, задал милиционер свой.

Я призадумался:

– Извините, давно это было. Наверное, дома или ездил по делам благотворительного фонда, я являюсь исполнительным секретарем организации «Милосердие без границ», основанной…

– Знаю, – прервал майор, – навел о вас справки. Кстати, как ваша хозяйка?

– Пока плохо, состояние тяжелое.

– Да уж, – сочувственно вздохнул Воронов, – жаль ее, такой стресс перенесла, смерть любимой внучки, единственной родственницы, тут у кого хочешь удар случится. Хотите кофе?

Я кивнул. Майор включил чайник, достал железную банку «Нескафе», пакет сахара и принялся выяснять любимое мной соотношение ингредиентов. Слушая его спокойный, чуть глуховатый голос, я расслабился, и тут майор неожиданно спросил:

– Скажите, Иван Павлович, зачем вы приходили на квартиру к Анастасии Королевой?

Я почувствовал, как тревожно сжался желудок, и как можно более равнодушно поинтересовался:

– К кому? Не знаю такую.

– Ну как же, Иван Павлович, – все так же спокойно продолжил майор, – она училась вместе с внучкой вашей хозяйки, и ее нашли спустя некоторое время после смерти Маргариты на дне ванны, увы, мертвой.

– Ах, Настя, – «припомнил» я, – знаете, вокруг Маргоши постоянно крутились люди, честно говоря, я не всегда успевал познакомиться с ее друзьями. Настя Королева, такая толстенькая блондинка?

– Нет, – усмехнулся Воронов, – худенькая брюнетка.

Я развел руками:

– Тогда не помню и, естественно, не был у нее дома.

Воронов отхлебнул кофе.

– У меня иные сведения. Вы были в квартире, потом вышли, доехали на машине до «Новослободской», там у магазина «Комус» вошли в телефонную будку, сообщили дежурному о трупе, лежащем в ванной, бросили в урну пакет с окурками и уехали.

Чувствуя, что пол начинает уходить из-под ног, я твердо ответил:

– Бред!

– Нет, – улыбнулся Воронов, – вас запомнила девушка, торгующая книгами, ее лоток стоит впритык к будке, из которой вы звонили в милицию. Фраза про труп настолько заинтересовала ее, что она постаралась запомнить вас, а когда вы засунули в мусор пакет, она решила проявить бдительность, записала номер машины и мигом сама позвонила ноль два. Говорит, что приняла вас за террориста, хитроумного и изобретательного.

– Бред! Я весь день был дома.

– Но она записала номер машины, а вы только что сказали, будто никому не давали автомобиль.

– Она перепутала цифры.

– Ну, не похоже, девушка молодая, зрение в полном порядке.

– Меня там не было! Хотя, точно не припомню, может, и проезжал случайно мимо…

– И выбросили окурки?

– Вполне вероятно, я курю, вот и опустошил пепельницу в машине, очень не люблю запах бычков.

– Понимаю, – кивнул Воронов, – кстати, я не представился до конца, меня зовут Максим Иванович.

– Очень приятно, – наклонил я голову, – рад знакомству.

– А почему вы несли окурки к урне в пакете?

– Я не говорил, что нес их, просто предположил, что подобное имело место!

– Но почему в мешочке?