Букет прекрасных дам

– А что, следует таскать чинарики в кулаке? – нашелся я. – Есть закон, запрещающий такие действия?

Максим Иванович рассмеялся:

– Нет, конечно. Значит, вы не звонили ноль два и не сообщали о смерти Королевой?

– Нет.

– А вы не будете против, если мы проведем небольшую процедуру?

– Какую?

– Предложим торговке опознать вас? Ну так как, согласны? – И он прищурился.

Понимая, что окончательно загнан в угол, я постарался как можно тверже ответить:

– Пожалуйста.

– Тогда пойдемте, – велел майор.

Он провел меня в соседнее, на этот раз просторное помещение, где было много людей, вернее, мужчин.

– Здравствуйте, – сказал я.

– Добрый день, – весьма вежливо отозвались присутствующие.

– Прошу, Иван Павлович, – улыбнулся Воронов и указал рукой на стул.

Я сел между двумя мужчинами примерно моих лет и спросил:

– Что я должен делать?

– Ничего, – пояснил Максим Иванович, – просто молча сидите на стуле со спокойным лицом, желательно не гримасничать.

Я кивнул, старательно изображая полнейшее равнодушие. Когда в день смерти Насти Королевой я звонил в милицию, совершенно не заметил около будки никакого книжного лотка. Что делать, если баба сейчас ткнет в меня пальцем и заорет: «Это он!»

Чувствуя, как футболка, надетая под ярко-голубой пуловер, начинает прилипать к спине, я постарался себя успокоить, ну-ну, это ерунда. В крайнем случае признаюсь, что вытряхивал пепельницу, находящуюся в машине, и все! У Королевой никогда не был. Пусть пилят на части, не признаюсь! Интересно, как отреагируют в свете, узнав, что сын Николетты Адилье осужден за убийство? Думаю, матушке придется забыть про файф-о-клоки и журфиксы.

Прогнав прочь последнюю, совершенно идиотскую мысль, я уставился на Воронова.

– Замечательно, – мигом отреагировал тот, – так и сидите. Зови ее, Алеша.

Дверь распахнулась, и появилась худенькая девчонка. Обветренные, красные щеки без слов говорили о том, что их хозяйка проводит основную часть времени на воздухе. Девушка шмыгнула носом.

– Алена Ивановна, – сухо, официально произнес Воронов, – посмотрите внимательно на находящихся перед вами мужчин и скажите, можете ли узнать кого-нибудь?

Вошедшая молчала. Пауза затянулась, я старался сидеть с абсолютно спокойным лицом, боясь только, что стук бешено колотящегося сердца услышат в наступившей тишине все присутствующие.

– Так как, Алена Ивановна, – бубнил Воронов, – знаком вам кто-нибудь, а?

– Нет, – протянула опознающая насморочным голосом, – не знакомилась ни с кем из этих.

– Ладно, – не сдавался майор, – предположим, и впрямь за руку не здоровались, но, может, встречали где, видели?

Девица принялась водить взглядом по моему лицу, потом перевела глаза и ткнула пальцем в мужчину, сидевшего справа.

– Вот он.

– Что? – со вздохом поинтересовался Воронов. – Что «он»?

– На дядьку моего покойного похож, тот с пьяных глаз в пруду утонул.

– Больше никто не известен?

– Нет.

– Припомните.

– Нет.

– Посмотрите внимательно. Тот человек, который, как вам показалось, заложил бомбу вдруг… его тут нет?

– Да вы че? – хрипло рассмеялась торговка. – Тот уже в возрасте был, как мой отец гляделся, старый совсем. Потом, волосья у него патлами свисали до плеч, жутко выглядел. Морда – зверская, глаза выпученные. Как схватит трубку, как заорет: «Милиция! Приезжайте, в ванной труп, а сейчас еще и магазин на хрен взорву!» Как выскочит, как побежит к урне…

– Спасибо, Алена Ивановна, – безнадежно произнес Воронов, – значит, сидящих перед вами людей вы не знаете?

– Так уж сто раз сказала, что нет. Впрочем, если вам надо, чтобы я кого-то узнала, так покажите, мигом подтвержу, что он. Я милицию уважаю и завсегда помочь готова, – ляпнула девица.

Плечи сидевшего слева мужика начали мелко-мелко подрагивать. Парень явно пытался справиться с приступом хохота.

– Спасибо, Алена Ивановна, – каменным голосом ответил Воронов, – вы свободны.

Девица удалилась.

– Пойдемте, Иван Павлович, – коротко бросил Максим Иванович.

Оказавшись в крохотном кабинетике, я поинтересовался:

– Я могу идти или посадите за решетку?

Воронов поморщился:

– Ну зачем вы так? Давайте пропуск.

Он подписал бумажку, потом постучал ручкой по столу и осведомился:

– Торопитесь?

– Не очень.

– Может, тогда еще кофейку?

– Спасибо.

Максим Иванович вновь произвел магические действия над кружками, насыпая туда сначала коричневые, а потом белые гранулы. Когда дымящаяся жидкость слегка остыла, майор наконец произнес:

– Иван Павлович, не хочу, чтобы у вас сложилось неправильное мнение, будто мы подозреваем вас в убийстве Королевой.

– В убийстве? – изумился я. – Но говорили, будто она захлебнулась в ванне, пьяная.

– Кто говорил? – быстро отреагировал следователь.

– Моя хозяйка, Элеонора, – отбил я мяч.

Максим Иванович помешал ложечкой кофе и продолжил:

– В свете того, что погибла Маргарита Родионова, смерть ее ближайшей подруги Королевой очень настораживает, а если учесть, что буквально следом отошли в мир иной Наталья Потапова и Анатолий Ремизов, то…

Он замолчал. Я ждал.

– То, – продолжал майор, – история начинает становиться очень и очень нехорошей.

– Вы хотите сделать из меня серийного убийцу?