Букет прекрасных дам

– О-о-о, – взревела толпа и, сметая все на своем пути, ломанулась к выходу.

Хорошо еще, что мы стояли у противоположной стены.

– Это что? – пробормотал я.

– Я подожгла тряпку и сунула ее на подоконник, – гордо заявила Люси.

– Господи, зачем?

– А так сделал патер Браун, – пояснила девушка, – когда не сумел обнаружить в одном доме тайник. Заорал: пожар, а хозяйка и кинулась к захоронке. Сейчас все на улицу выскочат, и Риту выведут, не дадут же ей погибнуть!

– Дурацкая затея, – возмутился я, глядя, как посетители с визгом ломятся в дверь. – У них небось черный выход имеется. Мы ничегошеньки не узнаем.

– А вот и нет, – радостно выкрикнула Люси, – мне официантка объяснила, их хозяин – жлоб. Специально сделал только один-единственный вход, чтобы никто из обслуги не мог своих приятелей протаскивать и продукты выносить. Войти и выйти можно только здесь. Даже машины с едой и выпивкой по утрам сюда подъезжают и на глазах секьюрити разгружаются!

– Но и впрямь может начаться пожар, с огнем шутки плохи!

– Ой, ерунда, патер Браун тоже тряпки жег. Подымило и перестало. Да оглянись, небось уж и дыма нет. Мама!!!

Напуганный ее визгом, я повернулся и похолодел. Огонь уже рвал занавески, причем сразу на трех окнах, бежали по карнизам и стенам, яркие ручейки стекали на пол.

– Мама!!! – закричала Люси. – Я не хотела.

– Бежим скорей, – велел я и потащил доморощенного Герострата[7] на выход.

Через десять минут мы в ужасе наблюдали, как мощное пламя уничтожает «Ванильный зефир».

– Ужасно, – всхлипывала Люси, – если там кто-то погиб, я покончу жизнь самоубийством!

Я обнял ее за плечи, прижал к себе и, почувствовав, как наши сердца бьются в унисон, сказал:

– Спокойно, дорогая, возьми себя в руки, все давным-давно успели выскочить. Ты закричала: «Пожар», когда он еще не начался, вспомни, мы выбежали одними из последних.

– А официантки?

– Да вон же они!

На улице стояла черная декабрьская ночь, но пламя от «костра» освещало все кругом так ярко, что фигуры присутствующих можно было разглядеть без всякого труда.

– Слава богу, – успокоилась девушка и моментально добавила: – Давай походим вокруг, поищем Риту.

Мы принялись рыскать в толпе. Приехавшие пожарные отгоняли народ, милиционеры спрашивали документы. Кое-кто из посетителей, увидав представителей закона, предпочел спешно ретироваться.

Обойдя двор, я в изнеможении прислонился к стоящему в отдалении от центра событий мусорному баку. Ничего. Сожгли «Ванильный зефир» абсолютно зря. И тут с другой стороны бачка прозвучал грубый голос:

– Бросай ее на снег.

– Простудится, – возразил другой, более интеллигентный.

– Ну и хрен с ней, наркоша, подумаешь! Обдолбанная вся.

– Хозяин велел ее стеречь!

– Вот пусть сам под нее одеяло и стелит, гляди, опять обоссалась, ну на кой хрен ему эта девка? Бросай ее и пошли, у меня в машине водка есть.

– Нельзя, – возражал другой, – вдруг уйдет.

– В таком виде? – ржал первый. – Да она в полной отключке, под себя ходит, знаешь, сколько ей сегодня вкатили!

– Как же так, без пальто, на снегу, помрет еще.

– Ну и что?

– Так велели стеречь!

– Слышь, Павлуха, – сказал первый, – за десять минут ничего не случится, сюда, к бакам, никто не придет. Пошли, тяпнем – и назад. Давай, давай, не тормози.

Я осторожно заглянул за бак, увидел две удаляющиеся темные фигуры и… Риту, валяющуюся в сугробе. Я мигом вылетел из укрытия и попытался поднять девушку, но попытка не удалась. Тело оказалось каменно тяжелым. Тогда я схватил Маргошу под мышки и волоком потащил к «Жигулям», стараясь не дышать, потому что от внучки хозяйки пахло, как из общественного сортира. Кое-как уложив ее на заднее сиденье, я бросился искать Люси.

– Простите, – схватил меня кто-то за плечо.

Я повернулся.

– Да?

– Вы были свидетелем пожара?

– Ну, можно и так сказать.

– Отчего он возник, по-вашему?

– Неосторожность при курении, – категорически заявил я, – администрация разрешила танцевать с сигаретами, и вот печальный результат. Еще хорошо, что никто не погиб.

– Как вы считаете, что следует сделать, чтобы избежать подобных несчастий?

– Запретить курение в общественных местах, – ответил я и поинтересовался: – А вы кто? Почему спрашиваете?

– Программа «Катастрофа», – ответил парень.

И тут только я увидел в его руке микрофон.

– Эфир завтра в полдень, – предупредил журналист, – сможете на себя полюбоваться.

– Ванечка, – дернула меня за рукав Люси, – ничего…

Я быстро схватил ее за руку и потащил к машине. Домой к Элеоноре мы явились около часа ночи. Слава богу, домработница и кухарка у нее приходящие, и никто не увидел, как мы с Люси втаскивали в квартиру бесчувственную Риту. Впрочем, у меня все еще были сомнения, вдруг это Рая, но, когда я, вызвав домашнего доктора Норы, начал стаскивать с девушки насквозь промокшие, грязные брюки, мой взор упал на шрам чуть ниже колена. Значит, все же перед нами лежала Рита. Этим летом она упала и довольно сильно порезала ногу.

Кое-как мы с Люси раздели Маргошу, обтерли грязное тело влажным полотенцем и натянули на девушку пижаму. Больше ничего сделать не могли. Рита лежала абсолютно безучастно, словно гигантская кукла.