Букет прекрасных дам

Вся картина задуманного преступления развернулась перед моими глазами, и я ужаснулся чужой подлости.

Потом я убрал бумаги в сейф, постоял минуту у окна, вернулся в гостиную и набрал номер.

– Слушаю, – ответил мужчина.

– Позовите майора Воронова Максима Ивановича.

– У аппарата.

– Вас беспокоит Подушкин, секретарь…

– Очень хорошо вас помню, Иван Павлович, – перебил следователь.

– Максим, – сказал я, – мне нужен ваш совет и помощь. Я нашел убийцу.

– Жду, – коротко бросил милиционер, – не забудьте паспорт.

Вечером я позвонил Николетте и огорошил ее:

– Нора умерла.

– Боже, – ахнула матушка, – вот горе. Что теперь с нами будет! Ты потерял работу! Мы умрем с голоду!

В этом вся Николетта. Первая мысль у нее о себе.

– Нет, – твердо сказал я, – Нора позаботилась о нас. Все ее деньги по завещанию отходят мне.

– Как, – опять ахнула Николетта, – не может быть!

– Может!

– Но ты должен сейчас же ко мне приехать, – закричала матушка, – немедленно!

– Нет.

– Почему?

– Не могу.

– Тогда я к тебе.

– Слушай, Николетта, – процедил я, – сейчас я ухожу из дома, буду весь день в бегах, вернусь поздно ночью, сама понимаешь, хлопот по горло: похороны, поминки. В квартире никого не будет, я даже прислугу отпустил. Встретимся завтра.

Не слушая ее возражений, я отсоединился, но через пять минут перезвонил. Было занято. Через десять минут тоже, и через двадцать, и через час.

Я ухмыльнулся. Что ж, мы с Максимом рассчитали правильно, матушка делится невероятной новостью со знакомыми. Итак, капкан поставлен, будем ждать добычу.

Задернув тщательно шторы, чтобы на улицу не пробился ни один луч света, я сел в кресло, зажег торшер и начал читать Дика Фрэнсиса. Звук ключа, поворачивающегося в замке, я услышал около семи вечера.

Быстро потушив лампу, я юркнул за занавеску. Сначала было тихо, потом послышались осторожные шаги. Некто выдвинул ящик письменного стола, достал ключи, открыл сейф и зашуршал бумагами.

– Что вы ищете? – спросил я и вышел из-за занавески.

Незваный гость вздрогнул.

– Ваня! Ты?!

– Почему вас удивляет мое присутствие дома?

– Но… нет…

– Зачем вы открывали сейф?

– Я не открывал.

– Не врите.

– Ванечка, ты…

Не окончив фразу, мужчина бросился к выходу, но из прихожей послышались шум борьбы и мужские голоса, потом в кабинет вошла группа молодых людей во главе с майором.

– Зачем вы открывали сейф? – отрывисто спросил Максим.

– Я его не трогал.

– Но дверца распахнута.

– Это Ваня рылся.

Не успел подлец выплюнуть последнюю фразу, как вновь тихо распахнулась дверь и появилась фигура, с ног до головы укутанная в белое.

– Кто это? – дрожащим голосом поинтересовался подонок.

– Рита, – спокойно пояснил я, – вы напрасно думали, что она пропала в огне. Впрочем, ваши служащие небось уже доложили, что вытащили ее из пожара. Только я сумел выкрасть девушку, и она сейчас все расскажет. Давай, Маргоша!

Медленным движением девушка стала поднимать покрывало.

– Нет, – прошептал мерзавец, – не надо, я сам, сам, не надо, НЕ НАДО!!!

Выкрикнув последнюю фразу, он посерел и свалился на пол. Я с брезгливостью смотрел на лежащего: надо же, так любил его, так уважал, считал своим вторым отцом, а теперь выясняется, что милейший, интеллигентнейший человек, любитель бриджа, энциклопедически образованный профессор Водовозов Лев Яковлевич на самом деле убийца и негодяй. То-то будет удар для Николетты и Коки.

– Я больше не нужна? – спросила Люси, скидывая простыню с головы.

– Нет, дорогая, ты умница.

– А что будет с ним? – поинтересовалась девушка, глядя на Водовозова.

– Пошли, милая, – сказал я, – тут хватит специалистов, чтобы сделать все, как надо.

Прошло ровно десять дней после того памятного вечера, когда в кабинете Норы арестовали Льва Яковлевича. Наверное, вы уже поняли, что Элеонора совсем не собиралась умирать? Более того, ее перевели в обычную палату, и моя хозяйка, назло все прогнозам, семимильными шагами пошла на поправку.

Водовозову предъявили обвинения по целой куче статей. Чего только не было в этом «букете» – убийство, похищение, подделка документов. Лев Яковлевич не стал уходить в «глухую несознанку», в нем что-то сломалось, и он, обманывавший всю жизнь друзей и знакомых, начал каяться во всех прегрешениях. Во вторник усталый Максим приехал ко мне около девяти вечера и, получив огромную тарелку с жареным мясом, пробормотал:

– Вот это кайф! Всегда мечтал: прихожу домой, а мне ужин несут – картошечка, котлетки… Надоело сосиски трескать!

– А ты женись, – ухмыльнулся я.

Макс тяжело вздохнул:

– Иногда думаю, что и впрямь надо, а потом погляжу вокруг… Нет уж, лучше сосиски.

Я засмеялся. Максим мигом проглотил угощение, вытер кусочком хлеба подливку. Потом мы устроились у камина с сигаретами и бутылочкой коньяка.

– Просто Шерлок Холмс и доктор Ватсон, – хихикнул Макс.

– Ты, конечно, считаешь себя Шерлоком? – ехидно осведомился я. – Между прочим, дело-то раскрыл Ванечка.

– Ну, мы тоже подобрались к разгадке, – попытался отбиться следователь, – и потом, ты не знаешь массу интересных деталей.

– Вот и поделись ими!

Максим прищурился:

– Вообще говоря, тайна следствия…