Бухарин. Политическая биография. 1888 — 1938

Нечеткость политической роли Бухарина и его взглядов на всем протяжении экономических разногласий показывает, что тут у него не было той фанатической уверенности, которая характерна для его оппозиции Брестскому мирному договору. В течение почти трех месяцев экономических дискуссий он публикует лишь одну статью, непосредственно относящуюся к предмету, в которой оспаривает Ленина в теоретическом плане, а не по вопросам конкретной экономической политики ^{297}. Молчание Бухарина было многозначительно, если принять во внимание научно-теоретический, а не практический характер его спора с Лениным. Более того, во время дискуссии он завершил большую брошюру, озаглавленную «Программа коммунистов (большевиков)», по-видимому задуманную как первое популярное изложение политики большевизма у власти. Хотя книга отражала революционный дух воинствующего коммунизма, положения, касавшиеся непосредственно экономической политики, были поразительно умеренны. Успех брошюры — она широко распространялась как официальный документ и была переиздана на многих западных языках — означает, что высказанные в ней взгляды отражали главное направление партийной и Ленинской мысли ^{298}.

Таким образом, Бухарин перестал быть ведущим представителем и главным вдохновителем «левого коммунизма». С ратификацией мирного договора это движение потеряло большинство приверженцев в стране и стало чисто московским явлением. В это же время Бухарин отстранился от активной деятельности среди левых, выступая лишь с отдельными возражениями против ленинских предложений, тогда как Осинский возглавил «левых коммунистов» в экономических дискуссиях. Всегда более радикальный, чем Бухарин, в вопросах внутренней политики, он стал самым непримиримым оппонентом Ленина ^{299}. Ясно, что такая ситуация положила конец объединению Бухарин — Осинский — Смирнов; Осинский и Смирнов стали оплотом партийных оппозиций большей части последующего десятилетия.

Выступая с критикой примиренческого экономического курса с декабря 1917 г., Осинский стал теперь главным защитником радикализма. Он написал развернутые программные тезисы «левых коммунистов» — наиболее бескомпромиссное осуждение ленинских предложений. Это был документ, воплощавший его взгляды, которые он неоднократно отстаивал в апреле — мае, а также в течение длительного времени после окончания дискуссии. Он придавал страстный характер обвинениям и требованиям левых, отказываясь от любого компромисса со старым порядком, выступая против все возраставшей централизации власти, трудовой дисциплины, использования буржуазных специалистов, требуя максимальной национализации и «социализации» производства. Осинский, по его собственным словам, «занимал наиболее левую позицию» ^{300}.

Бухарин пришел теперь к выводу о необходимости «отмежеваться от тех, кто меня целует». Остро сознавая трудные проблемы, созданные экономической разрухой, он отказался поддерживать крайние взгляды других «левых коммунистов». По вопросу об использовании буржуазных специалистов, например, он не увидел нарушения принципов, заявляя, что он тут «намного правее Ленина». Те оппозиционеры, которые защищали рабочий контроль, граничивший с синдикализмом, не выражали взглядов Бухарина. Он в январе неуклонно предостерегал от этой тенденции. Он не симпатизировал и полуанархическому отрицанию сильного Советского государства, доказывая в противоположность этому: «…в промежутке между капитализмом и коммунизмом… рабочему классу придется выдержать жестокую борьбу со своими внешними и внутренними врагами. А для такой борьбы нужна организация, крепкая, широкая, хорошо сколоченная… пролетарское государство» ^{301}. В сельскохозяйственной политике Бухарин, как и очень многие большевики (включая Ленина), одобрял революционное перераспределение земли в 1917 г., но утверждал, что для будущего прогресса необходимо крупномасштабное коллективное возделывание земли. Он пока не предлагал способа сочетания этих двух форм хозяйствования. Не удивительно, что на этом этапе экономических дискуссий Ленин информировал Бухарина, что на «девять десятых с ним согласен» ^{302}.

Тем не менее Бухарин продолжал оставаться с левыми, не очень охотно выступая от их имени и как редактор «Коммуниста» подписываясь под их тезисами ^{303}, отчасти вследствие дружбы с молодыми москвичами и горечи, вызванной несогласием с заключением Брестского мира. Но также вследствие озабоченности, что политические тенденции, приведшие к заключению мира, могут подвергнуть опасности «экономическую программу Октября» и что могут взять верх те из большевиков, которые заявляют о своей верности пролетарской революции, но вместо лозунга «вперед к коммунизму» поднимают знамя «назад к капитализму» ^{304}. Хотя в своей риторике и, возможно, по своей склонности Бухарин оставался более левым, чем Ленин, их конфликт, вызванный Брестским договором, рассеялся, и стал возможен компромисс по второстепенным вопросам ^{305}.