Бухарин. Политическая биография. 1888 — 1938

Сначала Бухарин попытался примирить споры внутри ЦК и предложил компромиссную резолюцию. Когда это ему не удалось, он представил свои собственные тезисы по вопросу о профсоюзах, известные под названием «буферной платформы». Он пояснял: «Когда поезд имеет некоторый уклон к тому, чтобы потерпеть крушение, то буфера являются не такой уж плохой вещью». Программа Ленина (поддержанная Зиновьевым) и Троцкого, говорил он, совместимы и должны быть объединены. Возможно решение, идущее на пользу и производству и демократии; профессиональные союзы станут и частью «технического административного аппарата» и «школой коммунизма». В то же время его платформа выражала твердую поддержку «рабочей демократии» и провозглашала постепенное «сращивание» профсоюзов и государственных органов, при котором не ронялось бы профсоюзное достоинство:

Если общая прогрессивная линия развития есть линия сращивания профессиональных союзов с органами государственной власти, т. е. огосударствление профсоюзов, то, с другой стороны, тот же самый процесс есть процесс «осоюживания» государства. Его логическим и историческим пределом будет не поглощение профсоюзов пролетарским государством, а исчезновение обеих категорий, как государства, так и союзов, и создание третьего — коммунистически организованного общества.

Чтобы гарантировать равноправие профсоюзным деятелям, Бухарин предлагал следующее: лица, назначенные профсоюзами на хозяйственные посты, должны признаваться государством, однако при исполнении своих обязанностей эти профсоюзные деятели должны действовать в согласии с государственными инструкциями ^{431}.

Компромиссы обычно считаются неотъемлемой частью политики, но Бухарин предложил неподходящую программу в неподходящее время. Рассерженный Ленин тут же указал на него как на главного виновника. «До сих пор „главным“ в борьбе был Троцкий. Теперь Бухарин далеко „обогнал“ его… ибо договорился до ошибки во сто раз более крупной, чем все ошибки Троцкого, взятые вместе». Ленин обвинил Бухарина в «синдикализме», защите рабочей демократии в ущерб «революционной целесообразности» и в том, что Бухарин «впал в эклектизм». Последний грех особенно задел Ленина, который посвятил часть одной своей статьи тому, чтобы растолковать Бухарину смысл диалектики. После длинных рассуждений, включающих ссылки на Гегеля и Плеханова, он заключает, что Бухарин, взяв куски из различных платформ, заменил «эклектикой диалектику» ^{432}. Бухарин был, скорее всего, поражен, узнав, что компромисс «недиалектичен»; это уничижительное определение применялось обычно лишь в философских или вообще теоретических дискуссиях. Ленин, однако, говорил это серьезно. Три года спустя он отметил в своем «Завещании», что Бухарин «никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики» ^{433}. Можно предположить, что здесь содержался намек на профсоюзную дискуссию.

Если Бухарин и вызывал у Ленина такое раздражение, то это случалось нечасто. До ноября 1920 г. они тесно сотрудничали по главным политическим вопросам, включая и профсоюзные дела. Сейчас Ленин, очевидно, считал, что Бухарин подвел его, не показав себя достаточно верным, непоколебимым союзником (эту роль в данный момент с большим усердием выполнял Зиновьев), но хуже того — он склонялся на сторону Троцкого. Объясняя бухаринский «разрыв с коммунизмом»,он говорил: Мы знаем всю мягкость тов. Бухарина, одно из свойств, за которое его так любят и не могут не любить.

Мы знаем, что его не раз звали в шутку «мягкий воск». Оказывается, на этом «мягком воске» может писать что угодно любой «беспринципный» человек, любой «демагог» ^{434}.